Возможность строительства железной дороги к незамерзающему порту на арктическом побережье рассматривалась еще в довоенное время, однако из соображений экономии этот проект постоянно откладывался.

С началом войны железная дорога заканчивалась в Петрозаводске, к северо-востоку от Петрограда. 12 декабря 1914 г. Совет министров одобрил кредит, и в тот же месяц начались подготовительные работы к продлению железнодорожных путей от Петрозаводска до Сорокской бухты в юго-западной оконечности Белого моря.

Общее расстояние от Петрозаводска до незамерзающей Кольской бухты составило 1061 версту (707 миль). Весь путь был поделен на три участка: Петрозаводск – Сорока (356 верст), от Сорокской бухты вдоль западного побережья Белого моря до Кандалакши (440 верст) и от Кандалакши строго на север через Кольский полуостров к порту Романов в Кольском заливе (265 верст).

В январе 1915 г. император отдал распоряжение о строительстве южного участка дороги, в июне – северного, а в октябре того же года – центрального участка.

Естественные сложности возведения железнодорожной ветки через пустынную территорию с суровым климатом усугублялись трудностями покупки и доставки материалов, проведения работ и набора рабочей силы, занятой на строительстве, в условиях военного времени.

Из 1061 версты от Петрозаводска до Мурманска свыше 250 верст, или более 25 % длины ветки, приходилось тянуть через болотистую местность. На каждую тысячу метров дороги приходилось по 16 метров мостов. Для того чтобы избежать проведения работ в болотистой местности, не менее 40 % длины железнодорожной ветки пришлось прокладывать по изогнутой траектории. Существовали сложности с балластом для придания ветке устойчивости. С помощью динамита приходилось взрывать огромные валуны. В течение полугода там, где возводили северный участок дороги, царила полярная ночь, но работы не останавливались. Они велись при свете огромных факелов, которые начали применять после того, как стало ясно, что при сильном северо-восточном ветре и постоянных снежных бурях использование фонарей бесполезно.

На месте не было возможности ни приобрести материалы, ни нанять рабочую силу. Даже сено приходилось доставлять из центральных областей страны. Необходимые материалы, после того как они были закуплены, нужно было доставить до места несколькими видами транспорта: железной дорогой, на санях, морским или речным путем.

Постоянными были и трудности с наймом рабочих. Контракт на строительство северного участка пути первоначально получила одна из британских фирм, но в действительности этот участок, как и остальные, был выполнен русским правительством. В 1915 г. из волжских губерний на строительство доставили 30 тыс. нанятых там рабочих; еще примерно 5 тыс. человек прибыли из Финляндии. Рабочие были недовольны условиями, в которых им приходилось работать. Многие бежали со стройки. По завершении шестимесячного контракта на работы мало кто изъявлял желание продлить его. Пришлось использовать на строительстве военнопленных. В июле 1916 г. в строительных работах принимали участие 53 020 человек, в том числе на южном участке – 13 224, на центральном – 30 342, на северном – 9454. Из них 14 503 были военнопленными, остальные – русскими рабочими. После этого предполагалось привлечь к строительству еще 36 тыс. человек, в том числе 16 тыс. русских рабочих, 10 тыс. военнопленных и 10 тыс. китайцев.

Железную дорогу открыли для движения 28 ноября 1916 г., но в течение еще нескольких месяцев ее пропускная способность была явно недостаточной.

В конце августа в Петрограде начальник Генерального штаба генерал Беляев, который с самого начала войны поддерживал тесное сотрудничество с союзными военными представительствами, по возвращении после выполнения важной миссии в Англии был сразу же уволен военным министром генералом Шуваевым.

Министр по телефону сообщил Беляеву о его назначении членом Военного совета. После чего Шуваев добавил, что хотя Беляев является «честным и благороднейшим человеком», но с ним он работать не может.

Никто из тех, кто знал и того и другого, не удивились. Шуваев имел типично русский экспансивный и открытый характер. Беляев, хотя и был чистокровным русским, характером больше напоминал педантичного немца.

Назначение в Военный совет было равносильно отставке, так как этот орган собирался всего три или четыре раза в неделю с 13.30 до 15.00. Работа этого органа носила чисто формальный характер. Бедняга Беляев, которому на момент отставки исполнилось 53 года, на первом же заседании совета после своего назначения туда сидел рядом со своим самым молодым коллегой – генералом в возрасте 64 лет.

Однако Беляев был слишком ценным кадром, чтобы использовать его так бездарно, поэтому вскоре он был отправлен в Румынию в качестве главного представителя России при королевском штабе. 17 января 1917 г. он был отозван оттуда, чтобы занять место Шуваева на посту военного министра.

Шуваева не отправили в отставку, как он этого заслуживал, за свою полную некомпетентность. Как говорили, генерал был уволен за грубую солдатскую прямоту в отношении реакционеров из правительства.

Вскоре после возвращения с думской делегацией из поездки по столицам стран-союзниц товарищ председателя Государственной думы Протопопов А.Д. возглавил в правительстве пост министра внутренних дел и сразу же стал придерживаться политики репрессий, вдохновляемый, по слухам, самой императрицей.

На какое-то короткое время появилась надежда на оздоровление политики правительства, когда 24 ноября вместо занимавшего пост премьер-министра Штюрмера был назначен Трепов, до этого – министр путей сообщения.

30 декабря в доме князя Юсупова по адресу Мойка, 104 был убит Распутин. Вечером 29 декабря за мошенником в его дом по адресу Гороховая, 64 был отправлен великий князь Дмитрий Павлович. Он направился к черному ходу, так как швейцар и дворник состояли на службе в полиции.

Пятница, 12 октября 1917 г.

Княгиня Б. за обедом рассказала историю убийства Распутина, которую сама она услышала от одного из участников. Юсупов часто приглашал Распутина к себе домой. В тот роковой день Распутин колебался, так как сотрудники полиции предупредили его, чтобы он никуда не выходил из дома. Однако мошенника удалось убедить. Присутствовали великий князь Дмитрий Павлович, депутат Думы Пуришкевич, офицер по фамилии Сукотин, доктор и сам Юсупов. Они подготовили орудие убийства, бутылку с отравленным портвейном на боковом столике, бутылку с неотравленным питьем, отравленные пирожные розового цвета и неотравленные шоколадные пирожные. Сначала Распутин отказывался пить, но позже выпил три стакана отравленного портвейна и съел несколько розовых пирожных. Как оказалось, яд на него не подействовал, поэтому Дмитрий Павлович и Юсупов поднялись наверх по лестнице для того, чтобы посоветоваться. Было принято решение убить Распутина, застрелив его.

Юсупов взял револьвер Дмитрия Павловича, спустился вниз и сел за стол напротив Распутина, пряча револьвер в левой руке. Он долго смотрел на свою жертву, с омерзением размышляя о том, каково это будет убить его, представлял, как будет смотреть ему в глаза, как жертва будет стонать, как из тела будет хлестать кровь. Князь почувствовал, что не сможет убить этого человека, сидя рядом с ним. Поэтому он обратил внимание Распутина на старинное стеклянное распятие в другом конце комнаты и, когда тот поднялся и направился, чтобы разглядеть вещь поближе, последовал за ним и выстрелил ему в спину. Распутин с пронзительным криком упал. Доктор заявил, что он бьется в агонии, и тогда все заговорщики отправились по лестнице наверх.