— Ясен пень, разбирается. Рембо русского разлива, блин. Из-за чего ты сама то сюда уехала? Почему разбежались? — Джавид озвучил вопрос, который мучал всех.

— Мы искали хозяйство, ну курей там, корову. Наткнулись на работников из общины, так и узнали про «Рассвет». Я уговаривала Вадима поехать посмотреть, но он ни в какую. В людей вообще не верит, очень осторожный и недоверчивый. Я переживала, что из парка другие хищники выберутся. Там их много осталось: тигры, медведи, волки, леопарды, пумы. Рассказала ему, что боюсь, что лучше примкнуть к общине, с людьми безопаснее, тем более он ранен уже был. Так он поехал в парк и перебил всех. Хладнокровно, как забойщик на скотобойне. Меня это напугало. Увидела его с другой стороны. Как можно так хладнокровно убить животных? Мне показалось, что у него полностью отсутствует эмпатия. Поругались. И решила ехать сама. Кое как с управлением справилась, водить почти не умею, на второй передаче всю дорогу катила со скоростью сорок километров в час. Боялась, что что-нибудь сломается, но доехала. А он следом за мной приехал, через полчаса где-то. Но сейчас не общаемся.

— Зря ты испугалась. — Вступил в разговор Стив, молчавший до этого. — Он правильно поступил. Вот подумай: там животные, выросшие в неволе, привыкшие к тому, что их кормят и ухаживают за ними. И вот кормление прекращается, ведь все люди умерли. Они были обречены на страшную смерть от голода. Ну или как львы, выбрались из вольеров и отправились на добычу пропитания. То, что он сделал, это акт милосердия, эвтаназия.

— Не знаю. — Юля опустила взгляд в пол. — Все равно жутко.

— Тимур, вы же получается из нас первые сюда приехали? Как тебе здесь вообще? — Решил сменить напряженную тему Джавид.

— Да вроде нормально. Кормят хорошо. Меня к команде «рейдеров» приписали. Ездим по складам, магазинам, таскаем всё, что может быть полезным. Ларису выходили, завтра уже выпустят из медблока, острый пиелонефрит был. Вера под присмотром, с другими детьми занимается. Лера как раз в команде педагогов, она до «Пурпурного» вожатой в лагере была. Вроде все нормально, если бы не стычки ночные.

— Стычки? — Переспросил Стив.

— Ага. Вы еще не слышали? Рядом какая-то банда есть, не знаю, кто они и откуда. Но регулярно на базу нападают. Я как-то ночью в патруле застал перестрелку, их на подъезде перехватили. Утром притянули расстрелянные машины. Люди после эпидемии совсем помешались. Все говно из них полезло. Здесь, в «Рассвете», работают, стараются что-то воссоздать, выращивать. А этим только бы грабить, самим работать не охота.

— Чем дальше в лес, тем грибы веселее. Они там случайно не на постапокалиптических машинах ездят в кожаной броне с черепами?[2] — Джавид закинул руки за голову и продолжал расхаживать по беседке.

— Нет, самые простые машины. Ну завтра сами услышите на утреннем построении.

— Тут еще и утренние построения? Велкам ту зе армия, мать вашу. Ладно, потопал я спать, мне впечатлений на сегодня хватит. Рубит уже. Марк, ты как, пойдешь? — Кочарян зевнул.

— Ага, ребра до сих пор ноют и не спали почти. — Сахаров поднялся и направился вслед за другом.

— Я тоже пойду. Действительно глаза слипаются. — Стив встал, потянулся и махнув оставшимся догнал друзей.

В жилом блоке разбрелись по комнатам. Князева и Воеводова не было. Не включая свет, Стив опустился на стул перед ноутбуком и откинул голову назад. День выдался слишком насыщенным и мозг не справлялся с объемом полученной информации. Надо заканчивать базу, но нет никакого желания садиться за компьютер. Да и не пойдет работа, слишком рассеян и не сосредоточен. Вспомнил истории Тимура и Юли. Каждый, кто прибыл в «Рассвет» успел хлебнуть после начала эпидемии по полной. И собственные злоключения уже не казались из ряда вон выходящими. Вера в то, что сможет добраться до дома таяла с каждой минутой. Почти полностью отбросил вариант морского перехода. Оставался путь по суше, но пока доберётся до Берингова пролива — начнется зима, а климат в тех местах — суровый. Да и кто вообще знает, как там обстоят дела с транспортом и дорогами. Та еще затея. С другой стороны, община «Рассвет». Люди, питание, защита и новые друзья. Уезжать в неизвестность никак не хотелось. Спасательных служб больше нет, и если что-то случится в дороге, то он просто сгинет в глухомани, никто даже не узнает.

От раздумий разболелась голова. Стянув обувь и футболку, улегся на прохладное постельное белье. Потолок в комнате ровный и белый, глазу не за что зацепиться. Усталость быстро дала о себе знать, затягиваю в пучину вязкого и беспокойного сна, в котором опять переживал крушение яхты.

****

Кто-то теребил за плечо. Продрал слипшиеся глаза, выбираясь из остатков сна, до конца не понимая, будят его в реальности или нет. Над ним навис Воеводов.

— Стив, вставай.

— Что? Что случилось?

— Ничего. Ночной караул, тебя не предупредили?

— Да говорили, забыл совсем.

— Ясно, вставай, кофту накинь, там ветер.

Прайс поднялся с постели, на автомате добрался до шкафа, вспомнил, что вещи еще в джипе на парковке яхт-клуба. Тяжело вздохнул, мерзнуть точно не хотелось. Князев сопел во сне, на стуле рядом с кроватью висела его кофта, сначала чуть не поддался искушению одолжить, но в последний момент передумал. Еще раз посмотрел на Сашу и увидел необычный горб под одеялом, словно спящий обнимал подушку. Подошел ближе присмотрелся и увидел Женю, маленькую девочку, которая везде ходила за Князевым, как хвост. Она спала, свернувшись клубком и прижимая к груди черную сумку из кожзама. Эта картина пробрала почти до слез. Он не знал, кем приходились они друг другу, какая история их связывала, но знал, что Саша готов умереть за этого ребенка. А сейчас она спит у него под боком. Не удержался, сделал фото на телефон, как напоминание для себя, что осталась еще человечность в этом мире и вышел из комнаты.

Вадим не соврал, ветер довольно сильный, и не смотря на летнюю ночь, пробирающий до костей. Прайс быстро замерз и успел пожалеть о том, что не взял кофту.

— Я же тебе говорил, оденься. — Встретил упреком Воеводов, осматривая продрогшего американца. Вздохнув, Вадим снял теплую жилетку и протянул. — На надень, а то продует еще.

— А ты как?

— Я привычный, не замерзну. Давай, надевай, а то передумаю.

Застегнув молнию под самое горло, ощутил приятное тепло и запах другого человека, грубый, мужской с древесными нотками. Ефрем, с неизменной зубочисткой в зубах, начал инструктаж