Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Теона, ты всё бледнее и бледнее, – ещё сильнее нахмурился Беорегард. – Тебе определённо точно нужно хотя бы немного полежать.
– Ответь на оставшиеся вопросы, и я отправлюсь отдыхать, – гулко выдохнула я. – Почему Рудник ты решил построить именно здесь? Почему всё-таки не на острове, на котором не потребовалось бы возводить стен? И откуда у тебя была столь самонадеянная уверенность в том, что мир рухнет? Настолько самонадеянная, что ты вложил все свои средства в этот проект, из-за чего, насколько я понимаю, фактически обанкротился в Старом Мире и отчего теперь в Новом Мире ты являешься королём отдельного, независимого мини-государства?
– Почему ты так агрессивно реагируешь на меня? – прищурившись, неожиданно выдал Беорегард.
– Не агрессивно, – парировала я.
– Ладно, не агрессивно, но явно и не дружелюбно.
– Я просто устала, – решила бить непробиваемым козырем я. Непробиваемым, потому что Беорегард знал, что на самом деле дело не в моей усталости, но и противопоставить этому моему утверждению он ничего не мог. Звучно выдохнув, он всё же решил продолжить прерванную тему:
– В конце двадцать первого века начали появляться ведуны. Те самые личности, которых “нормальные” люди стали с присущим им апломбом причислять к сумасшедшим.
– Но они и есть сумасшедшие…
– Не все, – так уверенно отрезал Беорегард, что я сочла его ответ, совпавший с вдруг прозвучавшим на улице громом, чем-то из разряда нерушимой правды. В коридоре начало резко темнеть из-за внезапно набежавших туч. – Наринэ Кавоян из Мартуни не была сумасшедшей. Сорок девять месяцев назад она, в возрасте ста восьми лет, впервые за всю свою жизнь покинула Армению, с целью разыскать меня в Австрии. И разыскала.
– Сама? – мои глаза округлились.
– Нет, конечно. Ей помогла её праправнучка, тоже Наринэ, твоя ровесница. Остальные её родственники погибли во время Великого Разрыва, того самого, который подарил нам Дилениум.
– И что, тебя нашла какая-то столетняя старуха, сказала, что скоро с миром случится зомби-апокалипсис, и ты поверил ей?
– Не поверил. А потом произошло землетрясение в Йемене, рухнула валютная биржа и началась Восточная истерия. Всё это случилось всего за одну неделю и всё это старуха предсказала мне на главной улице Граца, на которой я, по её предсказанию, и столкнулся с ней повторно ровно спустя десять дней после нашей первой встречи. Когда я встретился с ней во второй раз, она сказала мне следующее: “Старый Мир падёт от Стали за девять дней. Сталь породит Металлов, Металлы спасут остатки Павшего Мира и начнут виток Новой Истории”.
– И ты ей поверил со второго раза?
– Достаточно, чтобы поставить всё своё состояние на кон и выстроить Рудник.
– И она всё это время поддерживала с тобой связь?
– Она всё это время была здесь. Если задуматься, Рудник построился вокруг неё. Она указала мне точные координаты, где должен быть возведён город, и эти координаты, как бы странно это ни звучало, оказались идеальными для горной защиты: указанное старухой место было выбрано едва ли не с точностью золотого сечения. Изначально я тоже подумал об острове, но старуха до разрыва аорты убеждала меня в том, что Рудник должен быть построен здесь и нигде иначе. В итоге решив, что на заражённом материке может быть не так уж и дурно – доступ к заброшенным запасам топлива и прочих оставленных человечеством богатств говорил сам за себя – я решил послушаться ведунью. Пока Рудник строился, она не уходила отсюда. Живя со своей праправнучкой в полузаброшенном пастушьем доме, который я выкупил вместе с этой территорией, она каждый день наблюдала за возведением стены и города.
– И что с этой старушкой в итоге сталось?
– Увы, но она свихнулась.
– Она до сих пор жива?!
– Да, ей сто двенадцать лет и она до сих пор жива, хоть и тронулась умом за месяц до начала Стали. Я так ей и не сказал, что у меня есть запасной план с Корсикой.
– Что ещё за план?
– Если здесь всё рухнет – мы переберёмся на Корсику. У меня там своя территория.
– И ты хочешь сказать, что всё это и за столь короткий промежуток времени сделал ты один?!
– Нет, естественно. У меня была серьёзная поддержка сильных мира сего, в число которых входила сильнейшая гадалка конца двадцать первого века.
– Спятившая гадалка. Ты поставил на кон всё из-за сумасшедшей старухи…
– Ты не понимаешь, о чём говоришь. Я всегда проверяю и всегда знаю, во что позволяю себе верить.
Надо же… Я знала о том, что “сильные мира сего” мыслят совсем не так, как мы, обыкновенные люди, но чтобы их мышление настолько кардинально отличалось от привычного – от подобного волей-неволей ощутишь мандраж.
– И много вас объединилось, сильных мира сего, чтобы план и с Рудником, и запасной план с Корсикой осуществились?
– Мы договорились, что те вопросы были последними и новых ты сейчас задавать не будешь, – Беорегард красочно повёл одной бровью. Я же заметила, что он не просто обрывает моё любопытство – он не хочет говорить о своих союзниках. Потому что… Что? Люди, стоящие за именами, которые он может мне назвать, опасны? Или за всем этим кроется нечто иное?..
– Ответь на последний вопрос, – заглянула в глаза собеседника я и добавила тоном, которым могла бы давать настоятельный совет. – Пожалуйста.
– Ладно, – выждав несколько секунд, вдруг ухмыльнулся он. – Не могу тебе отказать, когда ты так давишь.
– Что и откуда вы знаете о Металлах?
– Вопрос с подвохом, – почесав указательным пальцем висок, хмыкнул он. – Не только русские – всё мировое сообщество во время последних недель жизни Старого Мира проводило эксперименты. Проект “Metall” принадлежит союзу, а не определённой стране.
– Ты говоришь слишком расплывчато.
– Я вообще не должен отвечать на этот вопрос. Ты уже давно исчерпала количество полученных от меня ответов и, ко всему прочему, тебе незачем знать ответ на последний вопрос.
– Тристан стал Металлом – я хочу знать и узнаю, что с ним…
– Ты в любой момент можешь его навестить в медицинском центре. Кармелита, должно быть, уже побывала у него. Но советую тебе не попадаться на глаза Полы без повязки на голове, потому что второй раз вырывать тебя из её цепких рук я не буду. Если не хочешь, чтобы тебя загребли в изолятор: отдохни, желательно выспись и поешь ещё несколько раз, и только
