Сэр Танис произнес официальную речь, поминая благородные обычаи, позволяющие лорду благородного дома учить мясницким ножом нарушителей спокойствия. Мне он объяснил правила простым языком. Наука была несложная: просто рубим друг друга до полного удовлетворения сэра Ревената — или до его смерти.

— …лицом к лицу! — завершил сэр Танис свое выступление. — Дом Ансине-Шанор стоит за свою честь сильной рукой, по древнему обычаю, праву и справедливости! И да трепещут клеветники!

Толпа расступилась, а дворня стала в круг диаметром пятьдесят футов. Хьювиль взмахнул палашом, глянув на меня свирепо. Приняв куртку, Фша-Фша наклонился, давая мне последний совет.

— Помни о навыках сортировщика, Билли Дейнджер! Замыкай свои рефлексы на его приемы! Играй с ним, пока не сможешь читать его, как открытую книгу, — потом наноси удар!

— Если не выйдет, придумай, как донести до них правду, — попросил я.

— Выйдет-выйдет! — успокоил Фша-Фша. — Но если что… уж я постараюсь.

По команде сэра Таниса Фша-Фша покинул арену, и Хьювиль двинулся мне навстречу. Палаш он держал легко и свободно, показывая умение. Надо полагать, бывшему рабу пришлось попотеть, наверстывая упущенное.

Хьювиль пошел навстречу, держа клинок невысоко, острием вперед; я скопировал его стойку. Он сделал ложный выпад; я отвел его клинок своим и отступил. Опустив острие, Хьювиль ударил всерьез, промахнувшись мимо моего бедра на дюйм. Я попытался отключить сознание, чтобы дать свободу рефлексам. Ложный выпад — атака; уход в сторону — контратака: как бы закрепить? Нелегко делать это в уме, обходясь без контрольного прогона. Я проворно отступил, заставляя Хьювиля отрабатывать прием вхолостую, на расстоянии двух длин клинка. Аудитория захихикала, но что мне до этого? Один прием мы, похоже, освоили. Правда, он не последний.

Теперь Хьювиль подходил осторожно, внимательно следя за моими движениями; попробовал высокий выпад, рубящий удар снизу, комбинацию из двух выпадов — я отступал без всякого смущения. Каждая атака дает возможность настроиться…

Ну вот, руки сами ответили на очередной выпад! Острие зацепило рукав, распарывая ткань цвета красного вина. Неплохо для начала. Хьювиль проворно отступил, но тут же бросился в атаку, теряя самообладание. Я не стал упорствовать, отходя назад; рука работала сама. Сообразив, что так дело не пойдет, Хьювиль, ныряя вперед, попробовал ударить снизу вверх. Отведя палаш противника в последний момент, я прижался к Хьювилю левым плечом; клинки наши сцепились эфесами.

— Я не могу тебя не убить. — Ухо мне обжег горячий шепот. — Ты ведь понимаешь, Дейнджер?

В глазах его плясало безумие; левая рука крепко сжимала контроллер.

— Если погибну я — умрет и она. Если мне покажется, что перевес на твоей стороне, достаточно повернуть колечко. У тебя один выход — пожертвовать собой.

Оттолкнувшись, Хьювиль рубанул сплеча; мы снова закружились по шелковистой траве. Выхода у меня действительно не было. Хьювиль сошел с ума — никаких сомнений. Он внедрился в дом Ансине-Шанор, пользуясь невидимым ножом, приставленным к сердцу леди Рейр. Как только бывший раб поймет — сейчас или потом, — что игра окончена и рухнула изощренная интрига, которую он плел много месяцев, леди Рейр настигнет ужасная смерть. Термитный заряд вырвется из груди, испепеляя сердце и ребра.

Есть только одна возможность. Дратиане постарались на совесть, чтобы привязать жизнь раба к благополучию хозяина, но одна неразрешимая проблема осталась: даже самая хитрая электроника откажет, если ее испортить. Доказательства налицо: Хьювиль до сих пор жив, хотя контроллер я растоптал собственными ногами.

С другой стороны, его контроллер мог быть просто не в порядке, и дистанция две мили… Опять же, легко сделать так, чтобы приемник срабатывал при потере несущей.

Лицо мое блестело от пота, и не только из-за физической усталости. Единственный шанс — сломать контроллер и убить Хьювиля одним ударом. И надеяться, что я нигде не ошибся. Во всяком случае, выиграю я или проиграю, леди Рейр лучше умереть, чем оставаться рабыней сумасшедшего.

Работа фехтовальщика не мешала течению невеселых мыслей, поскольку действовал палашом я автоматически. Внезапно острие клинка Хьювиля ринулось молнией вниз, и тут же вернулось обратно. Правая нога немедленно перестала слушаться. Отразив стремительный удар, я контратаковал с колена, но купил лишь секунду передышки. Хьювиль занес руку для последнего удара, но тут в круг серебряной птицей влетела леди Рейр. Перехватив руку с палашом, она тут же осела, бледная как смерть, — сработал автоматический болевой контур, сдавив сердце железными пальцами. Помощь, однако, подоспела в самый нужный момент. Несостоявшийся узурпатор качнулся, теряя равновесие, левая рука выпустила контроллер, пальцы растопырились — и я сделал выпад, опираясь на здоровую ногу. Замахнувшись палашом, Хьювиль свободной рукой попытался ухватить контроллер, но опоздал на долю секунды. Острие моего клинка раскрошило пластиковое яйцо, пробило ребра, рассекло плоть и засело в позвоночнике. С изумленным выражением лица противник нехотя опустился на землю. Повалившись на бок, я хотел свести руками края глубокой раны в бедре, но тут перед глазами сгустилась тьма.

2

Надо сказать, семейство Ансине-Шанор приняло свою оплошность весьма мужественно. Сидя под пологом на террасе, я в шестой или седьмой раз рассказывал старому лорду Пастейну, как мне удалось выкупить двух рабов, оставить им свою яхту, а самому отправиться на плоты. Лорд Пастейн нахмурился, качая головой, достойной Моисея:

— Серьезная ошибка в оценке характера, молодой человек. Но кто из нас не делает ошибок? Леди Рейр вернулась, когда никто уже не надеялся, — и я открыл свое сердце предполагаемому спасителю. Я пожаловал выскочке… как его звали: Хьювиль? — Старик задумался, качая головой. — Я предоставил ему все права, все привилегии в доме Ансине-Шанор. Что до миледи, если ей было угодно отстраниться от всего света и собственной семьи — мог ли я запретить? Когда зародилась неуклюжая интрига, имеющая целью поставить чужака во главе дома после моей смерти, я призвал миледи Рейр, но получил отказ. Неслыханно! Вычеркнуть ее из памяти как мертвую — что еще оставалось? Кто поставит мне это в вину? Что до остальных — продажных, алчных, глупых, — со времен моей молодости таких глубин падения еще не достигал дом Ансине-Шанор! Тысячу лет…

Понемногу я перестал прислушиваться. За последние три дня, пока моя нога заживала под влиянием чудесных снадобий древней Зериды, одну и ту же историю пересказывали все кому не лень. Если бы хоть кто-то из сентиментальных родственников леди Рейр любил ее достаточно… Такому человеку хватило бы одного внимательного взгляда. Но для всех она была лишь пешкой в политических играх рода Ансине-Шанор. Немая мольба осталась неуслышанной. Могут спросить, почему она не бросила вызов амбициям Хьювиля, почему не предпочла смерть позору и рабству. Думаю, полчаса болевого шока на несмертельном уровне убедят и того, кто рассмеялся бы в лицо обыкновенной смерти.

— Если бы вы позволили мне увидеть леди Рейр хоть на несколько минут, — попросил я, прерывая рассуждения лорда Пастейна о личных качествах бывшего сэра Ревената. — Было бы очень здорово…