Дивизия, разумеется, была обескровлена, из 245 танков, бывших у нее к 5 июля, в 14-й танковой осталось всего 14 танков (1 – КВ, 2 – Т-34, 6 – БТ-7 и 5 – Т-26). Используя грустный юмор того времени, 14-ю танковую дивизию теперь можно было бы назвать «Четырнадцатитанковой». Дивизия была расформирована: 23 июля 14-й мотострелковый полк, 2 орудия 14 ГАП, мотоциклетная рота, 14-й отдельный разведывательный батальон на транспортных машинах, один танк Т-34 и 2 бронемашины были переданы в состав формирующейся «группы Рокоссовского»; 14-й гаубичный артиллерийский полк и 14-й зенитный артиллерийский дивизион переданы 18-й танковой дивизии; из оставшихся подразделений сформирован запасной танковый полк – учебная часть для подготовки танкистов. Если потери материальной части артиллерии в журнале боевых действий учтены все, то в 14-м ГАП должно было остаться 2 152-мм гаубицы (они, видимо, и переданы в группу Рокоссовского) и 7 122-мм гаубиц, которые с личным составом полка переданы 18-й танковой дивизии.

Что тут сказать – дивизия была разбита. Но дивизия была разбита в неравных боях, напомню, что 8 июля Гальдер записал в своем дневнике: «Группа армий “Центр”, которая с самого начала войны превосходит противника в численности, теперь имеет подавляющее превосходство, которое она сохранит даже в том случае, если противник перебросит на фронт группы армий “Центр” новые соединения…».

И что же мы прочли в «протоколе допроса сына Сталина» об этих боях?

Во-первых, на момент допроса ни «сын Сталина», ни немцы о реальных боях 14-й танковой дивизии и 14-го ГАП еще ничего не знали. Эта дивизия после 7 июля 9 дней атаковала немцев на различных участках фронта, в боях с ней был тяжело ранен командир немецкого корпуса, убит командир 25-го танкового полка 7-й танковой дивизии немцев, а немцы соглашаются с тем, что 14-я танковая была полностью разбита 7 июля! Как это объяснить? Только одним: на момент допроса «сына Сталина» этих боев еще не было! То есть допрос происходил не 18 июля, а числа 10-го.

Во-вторых, в показаниях «сына Сталина» после 7 июля не сходятся никакие детали.

Вот, скажем: «Значит, сегодня 18-е. Значит, позавчера ночью под Лиозно, в 1 1/2 км от Лиозно, в этот день утром мы были окружены, мы вели бой с вами» и «16-го приблизительно в 19 часов, нет, позже, позже, по-моему, в 12, ваши войска окружили Лиозно». Но вечером 16 июля 14-я танковая уже навела понтонную переправу через Днепр и переправлялась через него километрах в 130 к востоку от Лиозно, а ее 14 МСП с частью 14 ГАП в это время прорывался из окружения в районе г. Духовщина, то есть тоже примерно в 100 км к востоку от Лиозно. А Лиозно защищали части 34-го стрелкового корпуса, которые оставили местечко немцам только 17 июля.

Или: «Нет, я командир батареи, но в тот момент, когда нам стало ясно, что мы окружены – в это время я находился у командира дивизии, в штабе». Положим, что «сын Сталина» с перепугу напутал и окружение было не «16-го приблизительно в 19 часов, нет, позже, позже, по-моему, в 12», а 14-го, как оно и было. Но штаб дивизии в это время располагался к северо-востоку от Лиозно, а немцы отсекли боевые группы дивизии перед штабом 14-й дивизии. Они ударами со стороны Веляшковичей и Добромысли прошли на западе от Лиозно, причем та группа, в которой находился Яков Джугашвили, была не в полуторах километров от Лиозно, а под Витебском, примерно в 12 км от этого города. От этой группы до штаба было километров 40 по прямой и через немцев. «Я ушел от них. Я находился в машине командира дивизии, я ждал его». А командир дивизии полковник Васильев в это время командовал танковой группой к югу от Витебска, и до него тоже было километров 30, и тоже через немцев.

Эта глупость, уверен, появилась в тексте «протокола» в 1943 году в Берлине: геббельсовским пропагандистам и в голову не могло прийти, что сын Сталина во время боя будет находиться там, где должен находиться во время боя командир батареи, – на наблюдательном пункте. Они уверены были, что командир дивизии обязан был держать сына Сталина в безопасном месте – возле себя.

Интересен в этом смысле рапорт офицера 1-Ц 4-й немецкой армии, которая и в 1943 году входила в группу армий «Центр»:

«Главное командование Армии

Отдел разведки и контрразведки

Лагерь для военнопленных, 19.7.1941

Тема: Допрос русского старшего лейтенанта Джугашвили (старший сын Сталина).

17.7.41 в 19–00 был взят в плен среди идущей на восток толпы гражданских лиц, вскоре опознанных как русские солдаты (в месте дислокации 19-й танковой дивизии в районе Лиозно), некий старший лейтенант, на которого его земляки указали как на сына Сталина. На допросе он сообщил следующее:

…После тяжелых потерь дивизия, которая с этого времени была подчинена 20-й Армии, отступила и 14–15 июля под Лиозно была уничтожена…».

Как видите, не зная, что напишут в Берлине, в 4-й немецкой армии посмотрели в журнал боевых действий и правильно указали время боев 14-й танковой дивизии под Лиозно – 14–15 июля. Но не согласовали с третьей танковой армией и 39-м танковым корпусом ту немецкую дивизию, которая взяла в плен «сына Сталина», – те приписали этот подвиг 12-й танковой, а эти – 19-й танковой.

Это является следствием того, что авторы всех немецких документов не описывали реального события, а сочиняли его. При этом и авторы в войсках не согласовывали свое вранье друг с другом, и авторы «протокола» в Берлине не сообщили в войска, что именно они дописали в «протокол» допроса «сына Сталина». Вот и получилось, что по показаниям Рейшуле и переводчика штаба группы армий «Центр» (о нем позже) «сына Сталина» 19 июля, сразу же после шоу у штаба разведывательной авиации группы армий «Центр», самолетом отправили в Берлин. А из рапорта офицера 1-Ц 4-й армии следует, что «сын Сталина» 19 июля находился в неизвестном лагере для военнопленных и там его допросил неизвестный обер-лейтенант разведотдела этой армии. Кстати, ни в одном из трех рапортов нет фамилий тех, кто их написал.

Из «протокола» определенно следует, что 14-я танковая была разбита к вечеру 16 июля, а из рапорта 4-й армии – 14–15 июля. Из рапортов разведотделов штаба 39-го корпуса и штаба 3-й танковой группы следует, что «сына Сталина» пленила 12-я танковая дивизия, а из рапорта 4-й армии – 19-я.

И ни в одном из немецких документов совершенно нет географии. События происходили в четырехугольнике со сторонами примерно 100х130х100х150 км. Журнал боевых действий 14-й танковой дивизии усеян названиями населенных пунктов в этом районе – только с 4 по 16 июля их указано более 80 и еще 6 рек, а у немцев в четырех документах только Лиозно. Все! Еще Москва, Смоленск и Витебск, но они к делу не относятся. И заметьте, объем немецких документов весьма приличный – только в «протоколе» немцы задали «сыну Сталина» более 150 вопросов.

Вот в вышеприведенной цитате указано: «Лагерь для военнопленных», а где он был? Иногда видно, что по смыслу предложения немцам легче было назвать населенный пункт, но они выкручиваются, чтобы его не назвать. К примеру, как вам уже цитированное: «Известие о том, что старший лейтенант Джугашвили должен быть доставлен главному командованию танковой армии, пришло к офицеру контрразведки, уполномоченному проводить допрос, на пути к новому командному пункту танковой группы. Он отправил его туда самолетом с ближайшего доступного полевого аэродрома». Это что за населенный пункт «Путь к новому командному пункту танковой группы»? Это что за населенный пункт «Ближайший доступный аэродром»? Там в округе были еще и недоступные? И кстати, к замеченному несколько выше: «Офицер, уполномоченный проводить допрос» – это что за фамилия?