– Борис, твоя очередь! – бросил мускулистый в усик рации.

Сверху на узкую тропинку между обрывом и россыпью камней, ставшую ареной схватки, упали еще двое мужчин в защитных масках, держа в руках черные пистолеты с толстыми дулами. Дважды коротко прошипели трассы ампул, впиваясь в тело Варлица, лопнули с тихим треском, расплываясь облачками газа. Интрасенс присел и, не отвечая нападающим, метнулся по тропинке вверх, каждым прыжком преодолевая четыре-пять метров.

Двое сменили оружие: теперь у них были пистолеты, стреляющие иглами мгновенного усыпления. Но и они не остановили бегущего.

Сверху на него упала сетка-ловушка из прочнейшего форсита, однако Варлиц выпутался из нее гибким змеиным движением, будто все его кости и суставы стали пластичными и скользкими. Вторая сетка также не задержала его, упав на пустое место.

– Уйдет, – хрипло проговорил великан.

– Марс! – резко сказал тонкогубый.

Мускулистый рванул куттер с места, доставая с сиденья рядом приготовленный на всякий случай пистолет необычной формы с алым светящимся окошечком на тыльной части.

Варлиц заметил аппарат и сориентировался правильно, метнувшись с обрыва вниз, в реку, в гигантском прыжке, но руководитель группы уже поймал его в сектор поражения цели и вдавил гашетку. Траектория прыжка интрасенса сохранилась, но скрылся он за обрывом уже не сгруппировавшимся атлетом, а безвольной куклой. Послышался всплеск, и наступила тишина.

– «Василиск»! – с уважением крякнул великан, отнимая у застывшего парня пистолет. – Хорошая машинка! Где добыли?

– Отбой! – тихо сказал тонкогубый, опуская бинокль. – Добивать не надо, выплывет – его счастье.

– Вряд ли, – буркнул мускулистый, унимая дрожь рук.

Сосед похлопал его по плечу.

– Все нормально, курьер, мы выяснили все, что надо. Но какой противник, а? Не спортсмен, не боец канкан, не имеет никакой спецподготовки, возраст глубокого старика, а уложил пятерых! Теперь видите, с кем нам придется иметь дело?

– Слабаки, – вздохнул гигант, возвращая парализатор. – Я давно говорил, что лучшее оружие против них – «дракон». Ну и эта штучка, пожалуй.

Куттер взмыл в небо, вписываясь в облако алых мигалок такси, личных машин, прогулочных гравияхт и других видов летающего транспорта, накрывшее город призрачной метелью.

– Надо будет прощупать еще одного человека, – сказал тонкогубый, высыпая в рот горсть белых шариков. – Есть подозрение, что он тоже интрасенс.

– Кого? – обернулся мускулистый.

– О, ты знаешь его хорошо, – это Клим Мальгин.

В половине девятого вечера дежурному оружейнику технической базы погранслужбы «Итиль» позвонил командор Торопов.

– Рудковский? Когда сменяетесь?

Дежурный, широкий, косолапый, белобрысый и флегматичный, посмотрел на вспархивающие мотыльками в стене цифры времени.

– Через полчаса, в девять.

– Вполне может нагрянуть инспекция СЭКОНа, будь готов.

Рудковский промолчал, помаргивая. Казалось, его длинные выгоревшие ресницы вот-вот улетят с век. Свое дело оружейник знал и любил, поэтому проверок не боялся. Командор выключил связь. А через три минуты на пульте монитора защиты и обслуживания замигал синий огонек вызова.

– Связь, – бросил Рудковский.

Вспыхнувший виом отобразил «предбанник» оружейной секции – тамбур контроля и двух человек в нем: высокого, спортивного вида парня с черными волосами, собранными в пучок на затылке, и толстяка на две головы ниже первого, на круглом лице которого выделялись узкие и длинные губы. Судя по манере держаться, он был явно старшим в паре и не любил тратить время зря.

– Инспектор Форман, – сказал он, растягивая слова, не дожидаясь, пока инк спросит, кто он и откуда, и достал из кармана сертификат с эмблемой СЭКОНа.

– Техник Чахов, – представился спортсмен с пучком волос.

Оба вставили сертификаты в щель привратника, на контрольном дисплее в дежурной комнате побежали строчки бланк-сообщения. Инку базы понадобилось две секунды, чтобы связаться с инком СЭКОНа и выяснить полномочия и принадлежность гостей к этой организации.

– Идентификация стопроцентная, – доложил привратник. – Но в планах СЭКОНа проверок базы нет.

Рудковский передал это в тамбур.

– Запросите председателя комиссии, – сказал тонкогубый Форман. – Инспекция проходит под грифом «служебно-секретно», есть подозрение, что с вашего склада происходит утечка оружия.

Озадаченный дежурный молча открыл вход.

В то же мгновение молодой человек выстрелил в него из газового пистолета, и Рудковский, не успев понять, в чем дело, получил наркотический «нокдаун». Сознание он не потерял, да это и не входило в планы «инспекторов», дежурный был нужен им живым и выполняющим приказы, но лишенным воли.

Прибывшие действовали быстро.

Один из них сел за стол и начал колдовать с его техникой, пытаясь стереть запись происшедшего с момента звонка мнимого командора. Второй, выяснив у дежурного, находящегося в состоянии наркотического опьянения, коды открывания дверей в бункер с оружием, скомандовал инку открыть доступ к стеллажам, впустил в склад еще троих молодых людей с плоскими контейнерами на антигравах и принялся руководить погрузкой выносимых кибами партий оружия – от пистолетов, стреляющих усыпляющими иглами, до лучеметов и универсальных карабинов «дракон».

Однако у похитителей не все прошло успешно. Оружие – около двухсот единиц – они успели погрузить, но до боеприпасов очередь не дошла: то ли Рудковский, находясь в сумеречном состоянии, назвал не ту цифру кода, то ли Форман набрал код неверно, но вход в сектор боекомплектов не открылся, и в тот же момент инк включил сирену тревоги.

Видимо, похитители предусмотрели подобный случай, потому что действовали без ошибок. Один из них выстрелил в стол, разбив приемные устройства инка, второй расстрелял автомат выходной двери, прежде чем та закрылась, а остальные подхватили контейнеры с оружием и бросились из склада. Не прошло и полминуты с момента включения сирены, а в здании уже никого не было.

Когда в бункер ворвались оперативники спецгруппы по обеспечению режима работы погранслужбы, они увидели открытые, полуметровой толщины, двери в склад и сидящего у стены в блаженном оцепенении дежурного. Выяснить у него, что произошло, не удалось, он ничего не помнил, как и компьютер контроля.

На фоне меркурианского ландшафта, освещаемого короной Солнца, трехсоткилометровая воронка в коре планеты казалась мрачным провалом в неизведанные глубины космоса, где царили иные законы и шли иные физические процессы. Лишь края воронки виделись четкими, имели очерченные границы, а центр ее затягивала нереальная, плывущая, то и дело меняющая плотность мгла. Изредка в этой мгле вспыхивали вереницы светлячков и облачка светящихся искр, словно кто-то разбрасывал горстью угли костра, и тогда судорожно передергивался горизонт, волна искривления обегала меркурианскую тессеру, пересеченную эскарпом Павел, а земной флот, зависший над «сферой Сабатини», охватывала паника…