В судебном деле «Руммель против Эстель» (1980) Верховный суд поддержал приговор к пожизненному заключению в отношении виновного, который совершил три мелких мошенничества на общую сумму в $230. Председатель суда Ренквист доказывал, что жестоким и необычным можно назвать такое наказание, когда приговаривают к пожизненному тюремному заключению за «парковку машины в запрещенное время». Приведенный судьей пример настолько невероятен, что практически лишает смысла восьмую поправку к Конституции. Тремя годами позднее небольшое изменение в позиции Верховного суда привело к новому решению, принятому большинством «в пять голосов против четырех», которым ниспровергалось решение суда по делу Руммеля и провозглашалось, что пожизненное тюремное заключение за ряд мелких преступлений не является жестоким и необычным наказанием[803]. Более того, таким образом суд уточнил, что пожизненное тюремное заключение без права на досрочное освобождение за первый случай хранения кокаина не представляет собой жестокого и необычного наказания[804].

В 1997 году изобретательные и активные члены Верховного суда пришли к заключению о том, что, вынося приговор, федеральные судьи могут учитывать не только те преступления, за которые подсудимые были осуждены, но также и те обвинения, по которым жюри присяжных признали подсудимых невиновными. Таким образом, даже то обвинение, которое в суде не было доказано, может служить основанием для наказания. При таком подходе о чем можно беспокоиться в суде?[805]

Конституционный запрет на жестокие и необычные наказания, решил Верховный суд, не защищает школьников от телесных наказаний, даже если школьные официальные лица нанесли им серьезные телесные повреждения.

А пункты поправок к Конституции «о надлежащей правовой процедуре» не накладывают на правительство обязательство защищать человека от злоупотреблений другого человека и даже ребенка от дурного обращения со стороны его родителя[806]. По-видимому, Верховный суд считает, что дети могут сами защитить себя. Закон, разрешавший несовершеннолетним на слушаниях в суде дел о сексуальных преступлениях давать свидетельские показания, находясь за ширмой, для того чтобы сделать для них менее травмирующим пребывание рядом с лицом, покушавшимся на растление, был признан неконституционным, поскольку он лишал обвиняемых права стоять на очной ставке лицом к лицу с обвиняющим[807]. На самом деле ребенку все равно приходится стоять лицом к лицу с обвиняемым на перекрестном допросе.

Запрет четвертой поправкой к Конституции необоснованных обысков и арестов был серьезно ослаблен решением Верховного суда о праве полиции проводить тотальные обыски в частных домах и в автобусах, а также арестовывать людей без соответствующего ордера и держать их в заключении без решения суда[808]. Консервативные члены Верховного суда приняли решение о том, что для возбуждения судебного дела против негуманных условий пребывания в тюрьме заключенные должны привести доказательства того, что тюремные официальные лица «проявляли преднамеренное безразличие». Плохие условия пребывания в тюрьме нельзя выставлять в качестве основания для судебного иска, если конкретному официальному лицу не предъявлено обвинение в «преднамеренном безразличии». Судьи не объяснили, каким образом можно доказать преднамеренное безразличие официальных лиц, если не основываться на примерах негуманных условий пребывания в тюрьме[809].

В судебном деле «МакНэлли против Соединенных Штатов» (1987) Верховный суд ограничил полномочия стороны обвинения, когда дело касалось беловоротничковых нарушителей закона из высших слоев общества. Суд сделал более трудным предъявление обвинений по случаям мошенничества с использованием почты против коррумпированных лиц из частного бизнеса, правительства и судебной системы. Судья Стивене высказал свое несогласие, задав вопрос: «Почему суд, который был не очень восприимчив к правам обвиняемых в других уголовных преступлениях», теперь защищает «элиту класса могущественных собственников, которая напрямую заинтересована в таком нашем решении»?

Высшая мера наказания. В течение последних двадцати пяти лет Верховный суд неоднократно выносил постановление, что: а) смертная казнь является чрезмерным наказанием за такое преступление, как изнасилование, и к смертной казни может быть приговорен только тот, кто признан виновным в предумышленном убийстве без смягчающих вину обстоятельств[810]; b) нельзя подвергать смертной казни психически ненормальных людей, поскольку приговоренный к смерти должен понимать процедуру судебного разбирательства и обвиняемый должен понимать суть наказания, однако можно приговаривать к смертной казни лиц с задержкой в умственном развитии[811]; с) статистических данных, показывающих, что чернокожих с большей вероятностью приговорят к выcшей мере наказания, чем белых, совершивших аналогичные преступления, недостаточно для того, чтобы отменить конкретный смертный приговор[812]; d) лиц, которым на момент преступления исполнилось шестнадцать лет, можно приговаривать к высшей мере наказания, но нельзя это делать в отношении тех, кто не достиг этого возраста[813]. Верховный суд отклонил апелляцию по делу одного из приговоренных к высшей мере наказания потому, что она была обоснована не ошибкой в процессе судопроизводства, а ошибками в приведенных фактах и конкретных дополнительных свидетельствах, доказывающих невиновность приговоренного! В своем особом мнении член суда Харри Блэкман высказал свое глубокое сожаление: «Очевидно сильное стремление этого суда, избавить государственную власть от любых ограничений в применении высшей меры наказания к кому угодно и как угодно», и назвал вынесенное судом решение «близким к убийству»[814].