И все же кровь пролилась. Генерал Шапошников всю жизнь казнил себя за то, что не сумел предотвратить трагедию. Потому и пересмотрел свои взгляды на многое — зная, что применение оружия было санкционировано на самом верху, он стал тайным диссидентом. Продолжая еще в течение полутора лет исполнять обязанности командующего округом, Шапошников не мог выступать публично. Свои мысли и думы, свою боль и свои сомнения он заносил в личные дневники, изъятые у него впоследствии при обыске.

Шесть писем М. Шапошников направил в 1961–1963 годах в Союз писателей СССР, подписывая их именем известного критика — «Неистовый Виссарион». Первое из них, датированное 15 мая 1961 года, было адресовано К. Симонову. В этом письме «Неистовый Виссарион» полемизировал с известным писателем по поводу сюжета его трилогии «Живые и мертвые», культа личности Сталина и другим вопросам. В письме под № 2 — излагал свое мнение о написанной В. Дудинцевым книге «Не хлебом единым» и высказывал суждения об истоках бюрократизма в нашей стране.

Интересны рассуждения «Неистового Виссариона» о культе личности:

«Это отвратительное явление в жизни нашего народа, однако оно оказалось правилом и для Никиты Хрущева, который также пришел к власти по лестнице из трупов… для Хрущева и других руководителей возводятся многочисленные дорогостоящие дворцы и охотничьи хозяйства, справляются банкеты, каких не встретишь в описании времен древней Греции и Рима и которые могут сравниться лишь с оргиями восточных деспотов…

А сколько тратится на подобного рода оргии народных денег местными, периферийными князьями, которые учатся у «царя-батюшки» подражают ему и следуют за ним».[555]

В пятом письме, развивая свою мысль на ту же тему, М. Шапошников писал, что форма государственной власти является не случайностью. В начале небольшая «спевшаяся» (по выражению автора) группа выступает во главе партии, как профессионалы революционеры. После завоевания власти они считают, как само собой разумеющееся, что руководящие посты в управлении страной должны принадлежать им, и превращаются в лидеров государственной власти, опирающейся на насилие… постепенно лидеры становятся несменяемыми, а потом диктаторами.

Раздумывая о происходящем в стране, генерал призывал к этому и других:

«Будущие поколения назовут нас трусами…что сделали мы, советские люди, для того, чтобы вернуть отнятые у нас демократические права…?»

«Нам необходимо, чтобы люди начали мыслить, вместо слепой веры, превращающей нас в живые машины…»

«Для нас сейчас чрезвычайно важно, чтобы трудящиеся и производственная интеллигенция разобрались в существе политического режима, в условиях которого мы живем. Они должны понять, что мы находимся под властью худшей формы самодержавия, опирающегося на огромную бюрократическую и вооруженную силу»

«Партия превращена в машину, которой управляет плохой шофер, часто спьяну нарушающий правила уличного движения. Давно пора у этого шофера отобрать права и таким образом предотвратить катастрофу»

Да, за такие высказывания, в 30-50-е годы не избежать бы Матвею Кузьмичу «высшей меры социальной защиты». Но в середине 60-х, вычислив, кто скрывается под маской «Неистового Виссариона», с ним обошлись по божески.

Через четыре года после новочеркасских событий генерала Шапошникова уволили из армии. А затем предъявили обвинение по статье 70 УК РСФСР.[556]Доказательства его антисоветской деятельности офицеры особого отдела изъяли при обыске: рукописи писем «Неистового «Виссариона» и письмо-воззвание по поводу новочеркасских событий.

Матвей Кузьмич решился обратиться к Ю.В. Андропову. Тот позвонил в Ростов и начальник следственного отдела УКГБ по Ростовской области прекратил материалы уголовного дела. Правда, по нереабилитирующим основаниям. Иными словами — виновность Шапошникова в проведении антисоветской пропаганды считалась установленной, но уголовного наказания это за собой не влекло. В постановлении о прекращении дела от 23 декабря 1967 года отмечалось:

«Собранными по делу материалами виновность Шапошникова М.К. доказана. Однако, принимая во внимание личность обвиняемого Шапошникова М.К., его заслуги перед Советским государством и то, что он сожалеет о содеянном, и, учитывая, что в настоящее время он перестал быть общественно опасным, руководствуясь ст. ст. 6 и 209 УПК РСФСР, постановил: Уголовное дело по обвинению Шапошникова Матвея Кузьмича в преступлении, предусмотренном ст. 70 ч. I УК РСФСР, дальнейшим производством прекратить на основании ст. 6 УПК РСФСР».[557]

Из партии же М. Шапошникова исключили еще в январе 1967 года, сразу после передачи материалов следствия в партийную комиссию. Первый секретарь Ростовского обкома партии И. Бондаренко лично отобрал у генерала партийный билет. А в мае того же года М. Шапошников сделал в своем дневнике следующую запись:

«Лично я далек от того, чтобы таить обиды или злобу на носителей неограниченного произвола. Я только сожалею о том, что не сумел по-настоящему бороться с этим злом. В схватке с произволом и самодурством у меня не хватило умения вести смертельный бой. В борьбе с распространенным и укоренившимся в армейских условиях злом, каковым является произвол самодуров, подлость и лицемерие, у меня не оказалось достаточно эффективного оружия, кроме иллюзорной веры в то, что правда, вот так, сама по себе, победит и справедливость восторжествует».

Прошло два десятилетия. «Неистовый Виссарион» продолжал бороться за восстановление попранной справедливости. И 6 декабря 1988 года военная прокуратура все-таки прекратила дело опального генерала за отсутствием в его действиях состава преступления. В постановлении, в частности говорилось, что в изъятых у Шапошникова 20 записных книжках и блокнотах, исписанных мелким убористым почерком, были изложены его политические взгляды, которые «не отличаются от написанных им в письмах писателям мыслей», а напротив, «проникнуты заботой и желанием возродить в стране дозволенными средствами и способами утраченные на том этапе ленинские демократические принципы партийного и государственного руководства страной…»

За несколько дней до Нового 1989 года генерал получил, наконец, ответ из Главной военной прокуратуры:

«Матвей Кузьмич!

Ваше обращение о принятии мер к Вашей реабилитации Главной военной прокуратурой рассмотрено и разрешено положительно. Постановление начальника следственного отдела УКГБ СССР по Ростовской области от 6 декабря 1967 года о прекращении против Вас уголовного дела по нереабилитирующим основаниям отменено, и производство по Вашему делу прекращено за отсутствием в Вашем деле состава преступления… Совершенные Вами деяния в 60-х годах служили достаточным основанием для обвинения Вас в антисоветской пропаганде. Лишь в условиях перестройки, демократизации всех сторон жизни советского общества стало возможным признать Вас невиновным.