Особое внимание армия уделяла предприятиям в промышленных пригородах Сантьяго. Там на захваченных в октябре 1972-го и июне 1973 года заводах верховодили «промышленные кордоны» МИР и социалистов (коммунисты в руководстве этих структур практически не участвовали – они продолжали работать в обычных профсоюзных организациях КУТ)[861]. Миристы усиленно, правда, не слишком успешно, собирали оружие и были, казалось, готовы оказать сопротивление путчистам. При скоординированных действиях промышленные пригороды могли блокировать центр Сантьяго и сорвать переброску частей армии к «Ла Монеде» и другим стратегически важным объектам. Именно поэтому «оперативки» наиболее тщательно и жестоко (следовало деморализовать будущего противника) проходили на предприятиях под контролем «промышленных кордонов».

Как упоминалось выше, в июле 1973 года генерал Бради получил секретное указание начальника генерального штаба Пиночета подготовить план по борьбе с вооруженными группами МИР в Сантьяго. Уже после переворота «Меркурио» писала: «Авторы плана исходили из того, что поставить под контроль войск остальную часть территории страны не составит труда и что наиболее активное и серьезное противодействие следует ожидать лишь в Сантьяго»[862]. Действительно, армия рассчитывала на то, что Альенде сам передаст ей управление провинциями – предприниматели организуют забастовку, президент, как в октябре 1972 года, объявит чрезвычайное положение, по которому вся власть в провинциях легально перейдет к военным. Отсюда и предложение ХДП согласиться на объявление осадного положения на 90 суток при условии передачи всей полноты власти на местах армии.

Большой Сантьяго был разделен путчистами на четыре сектора, которые в день переворота надлежало молниеносно поставить под контроль восставших войск. Чтобы парализовать сопротивление, были подготовлены списки для ареста наиболее активных рабочих лидеров КУТ и глав местных организаций партий Народного единства. Причем для удобства опознавания были даже размножены их фотографии.

Резидентура ЦРУ в Сантьяго докладывала, что в конце июля 1973 года план переворота был «почти готов». И опять единственным препятствием оставался Пратс. Резидентура полагала, что «единственной формой удаления Пратса является похищение или убийство»[863]. Однако заговорщикам было тяжело это сделать, так как дом Пратса (ранее там жил Шнейдер) охраняли несколько десятков солдат.

МИР и некоторые деятели СПЧ сразу заподозрили, что «оперативки» – часть подготовки переворота. Депутат-социалист Марио Палестре заявил в парламенте, что если путчисты попытаются захватить фабрики, то рабочие подожгут их[864].

Всего с 23 июля по 5 сентября 1973 года военные провели 75 операций по поиску оружия[865], в основном на «промышленных кордонах», в центрах по проведению аграрной реформы и вузах.

Нельзя сказать, что Альенде не понимал всей сложности ситуации. Президент активно пытался решить две задачи: снова включить высших военных в свой кабинет и добиться раскола единого фронта парламентской оппозиции путем переговоров с ХДП. Альенде, начиная с мая 1973 года, два раза обращался за помощью в налаживании переговоров с ХДП к кардиналу Раулю Энрикесу, другом которого был лидер демохристиан Айлвин[866]. Однако к тому времени ХДП была прочно в руках группы Фрея, а тот ни на какие компромиссы с Альенде идти не желал.

В отношениях с армией президент пытался избегать любой критики, несмотря на возмущение рабочих «оперативками». 11 июля 1973 года, выступая на медном руднике «Сальвадор» по случаю Дня национального достоинства, Альенде подчеркнул, что правительство не потерпит в стране никаких вооруженных групп, кроме армии: «….нет никаких других вооруженных сил, кроме тех, что предусмотрены Конституцией… Нет других сил правопорядка, кроме карабинеров и службы расследования… Если реакция попытается спровоцировать гражданскую войну, народ будет бороться вместе с верными вооруженными силами, чтобы защитить мир в Чили».

Однако пиловцы усиленно пытались спровоцировать недовольство армии. 16 июля боевики правых в городе Винья-дель-Мар совершили нападения на многоэтажные здания, где жили семьи офицеров ВМС, – в дома были брошены заряды взрывчатки. В этот же день ПИЛ официально ушла на нелегальное положение и объявила, что будет бороться против Альенде вооруженным путем.

22 июля Альенде провел раздельные встречи с командованием вооруженных сил и руководителями КПЧ и СПЧ (Корваланом и Альтамирано). Речь шла об образовании нового военно-гражданского правительства и о начале новых переговоров с ХДП. Коммунисты и Пратс поддержали необходимость переговоров. Альтамирано был категорически против. Лидер левого крыла ХДП Фуэнтеальба в интервью газете КПЧ «Сигло» также поддержал идею переговоров. В том же духе высказался и Томич.

Для путчистов такое развитие событий было крайне опасным. Следовало немедленно обострить обстановку в стране. 26 июля глава Конфедерации владельцев грузовиков Вильярин объявил о начале предупредительной забастовки в знак протеста против того, что правительство якобы не выполняет свои обязательства, данные осенью 1972 года[867]. Конфедерация требовала предоставления ей нескольких сотен новых импортных машин, запчастей и покрышек. На самом деле Вильярин проводил смотр сил в преддверии новой забастовки предпринимателей, которую опять должны были начать водители. Забастовка шоферов в краткий срок парализовала 50 % транспортных перевозок в Чили.

Альенде пригрозил Вильярину арестом за связь с запрещенной организацией «Патриа и Либертад». Социалисты, коммунисты и МИР призвали к немедленной конфискации всех грузовиков, владельцы которых приняли участие в забастовке.

Ночью 27 июля 1973 года произошло неслыханное в истории Чили событие. Рядом со своим домом был застрелен из автомата адъютант президента от ВМС капитан Артуро Аррайя. Во двор дома Аррайи был брошен небольшой заряд, и когда в 1 час 25 минут капитан выбежал из дома, чтобы посмотреть, что произошло, его хладнокровно убили[868]. Следствие обнаружило пять выбоин от пуль – шестая оказалась смертельной для Аррайи. Правительство подозревало в теракте ПИЛ.