– Отлично.

Это очень напоминало музыкальный видео клип. На сцене, застланной искусственным дымом и освещенной пульсирующими разноцветными огнями, в окружении мокрых от пота артистов кордебалета Анита Дьямонд, легендарная рок и порно звезда. Высоко подбрасывая ноги, дергаясь и вращая бедрами, исполняет обычную для своего репертуара душераздирающую песню, страстно умоляя не трогать ее тело, пока она не скажет, а если дашь ей счастье, тогда другое дело... для тебя... йя-йя-йя-а-а-а!

Фонограмма песни звучит тише, силу набирает голос Аниты Дьямонд:

«Анита Дьямонд, свободная и независимая, выходит к вам, люди. Я знаю, чего я хочу от жизни, и вы тоже...»

Смена кадра. Теперь Анита идет по длинному проходу между рядами в пустом концертном зале – вся в традиционной черной коже, голова наклонена к плечу, словно одна из сережек весит несколько фунтов.

«Я имею возможность петь и приносить вам радость, потому что однажды имела возможность сделать выбор. Да, я сделала аборт. Я не боялась этого тогда и не жалею об этом сейчас. Когда-нибудь у меня будет семья, но сейчас я занимаюсь музыкой и занимаюсь любовью с вами, мои зрители – вот она я, видите?»

Она делает высокий пируэт, а потом танцующей походкой идет по проходу на камеру, которая начинает откатываться назад; за спиной Аниты видна огромная сцена.

«Вот что мне нравится в Хираме Слэйтере, вашем губернаторе. Он хочет, чтобы люди вроде меня были свободными, чтобы полностью реализовать свои возможности – и такой губернатор не станет препятствовать вашему развитию! Так пусть же Хирам продолжает работать на вас, и тогда каждый из нас сможет распоряжаться своей судьбой, стать хозяином своей жизни – и добьется успеха!»

В кадре снова появляется ярко освещенная, застланная искусственным дымом сцена, на которой под грохот музыкальных инструментов Анита Дьямонд прыгает, кружится волчком, и заканчивает песню на длинной пронзительной ноте...

Стоп-кадр.

Над застывшим в страдальческой гримасе лицом Аниты Дьямонд появляются слова: «Хирам Слэйтер заботится о женщинах».

Внизу экрана мелко набранный тигр: «Оплачено Комитетом по переизбранию губернатора Слэйтера, председатель Вилма Бентхофф».

Бен Оливер шваркнул на стол пачку исписанных страниц и несколько видеокассет, а потом на шаг отступил назад и уставился на них, в течение нескольких секунд не находя слов. Потом слова хлынули потоком, причем некоторые повторились неоднократно, а под конец прозвучало:

– Что за ......... тут происходит?!

Был понедельник 14 октября, самое начало второго. Сотрудники возвращались с ленча, но Бен весь перерыв просидел в своем кабинете, знакомясь с представленным материалом, и теперь пребывал, мягко выражаясь, в возбужденном состоянии.

Джон стоял в дверях кабинета, ожидая услышать реакцию Бена на собранные им с Лесли материалы – в том числе интервью с Шэннон Дюплиес, Синди Мэри Дэнфорт, патологоанатомом доктором Харланом Мэтьюсом, патологоанатомом доктором Марком Деннингом, Мэрилин Вестфол и, наконец, Максом и Дин Брюверами. С того места, где стоял Джон, реакция Бена казалась довольно сильной. Он бегал кругами по кабинету, словно металлический шарик в бильярде-автомате: отскакивал от стола к противоположной стене, потом подбегал к стеллажу возле двери, а потом снова возвращался к столу.

– Похоже, вы со всем ознакомились, – подсказал Джон.

– Только что закончил просмотр интервью с Брюверами, – рявкнул Бен, а потом помянул имя Господа всуе.

– Да, именно Он нам помог свести воедино все факты, – сказал Джон.

– Извини. Я знаю, что ты религиозен.

– Все в порядке.

Бен вытащил из нагрудного кармана ручку и сунул се в зубы, каковой жест свидетельствовал о его крайнем нервном возбуждении и острой потребности в трубке, от которой он недавно отказался. Он даже рассеянно похлопал себя по карманам в поисках спичек, но потом опомнился.

– Когда губернатор толкнул ту большую речь? На прошлой неделе... м-м-м...

– Если быть точным, в прошлую среду, – пришел на помощь Джон.

– Да, в прошлую среду... Только в прошлую среду губернатор делает грандиозное признание, говорит, что

ничего не знал об аборте, не хотел знать и до сих пор не хочет знать... Бен снова выругался. – Ты знаешь, сколько его комитет отвалил нам за рекламу на нашем канале? Жуткие деньги! Он изо всех сил старается утрясти дело, а мы делаем все возможное, чтобы УГОДИТЬ ему тебе это известно?

– Да, сэр.

– Мы даем в эфир эти... как их там, черт подери?.. Ролики «Хирам Слэйтер заботится о женщинах» через каждые несколько минут, пихаем их в каждую рекламную паузу. Он заботится о женщинах, он заботится о женщинах, он заботится о женщинах! Я готов разбить этот ящик к чертям собачьим, а ведь это моя собственная телекомпания! Этот наркоман использует нас, вот что! Мы за одну хорошо оплаченную неделю превратились в главных поставщиков дерьма в угоду какому-то политикану!

Бен плюхнулся в свое кресло и свирепо уставился на видеокассеты, лежащие на столе.

– И виной всему ты, так ведь? А? – Улыбка чуть тронула уголки его губ. Слэйтер бежит, верно? Он пытается нанести тебе сокрушительный удар и торопится рассказать все первым.

– Полагаю, именно это он и делает. Бен взглянул мимо Джона в отдел.

– И никто не жалуется. Никто не задает вопросов. Никто не удивляется. «В чем дело с этими врачами – они что, идиоты?» Более того, я даже не слышал, чтобы кто-нибудь сказал: «А зачем, собственно, он все это нам рассказывает? Кто его спрашивал об этом?» – Бен хихикнул и потряс головой. – Нет, он бежит бежит со спущенными штанами и непременно в них запутается, если не будет осторожным.

– Насколько я понимаю, вы берете сюжет? – спросил Джон.

Улыбка начала медленно, постепенно сползать с лица Бена и наконец исчезла окончательно. Он снова посмотрел в отдел через стеклянную перегородку.

– Джон, я бы хотел жить легко и просто. Я бы хотел выйти туда и сказать всем: «Это случилось, так давайте же сообщим об этом» – но даю голову на отсечение, действующие ныне правила изменятся прежде, чем я успею договорить.

Джон ожидал подобного ответа.

– Что ж... материал все равно выйдет в свет так или иначе. Я просто подумал, вам будет интересно с ним ознакомиться.

Бен помолчал, накапливая энергию для очередного взрыва ярости, а потом разразился бранью.

– Это безумие! Это сенсация, громкая сенсация – практически скандал, и... и самое удивительное, что это никому ненужно!

– Это Истина.

– Но разве это новости?

– Новости, Бен, и вы сами это понимаете!

Бен не раздражался и не злился на Джона, но все равно невольно повысил голос, изливая на Джона переполнявшие его чувства.