визит? Наверняка он там виделся со Щербицким. Интересно, что они там обсуждали? Об этом визите начальник УКГБ по Москве и Московской области Виктор Алидин тут же доложил Андропову. В мемуарах он, правда, путает время брежневского визита: «…Леонид Ильич в большой тайне вылетел на несколько часов в Киев. Это мне стало известно от начальника подразделения управления, оперативно обслуживающего Внуковский аэропорт. Я, естественно, доложил об этом Андропову»[1589].

Между тем еще с весны 1982 года в партийных кругах циркулировал довольно устойчивый слух, о том, что Брежнев хочет оставить должность Генерального секретаря и прочит на свое место Щербицкого. Сам же Брежнев займет ритуальный пост Председателя ЦК КПСС. И все это как будто уже между ними решено, а случиться сия рокировка должна на пленуме ЦК, запланированном на ноябрь. Слух невероятный, ведь уставом КПСС не предусмотрена такая должность! Тем не менее бывший член Политбюро Виктор Гришин пишет об этом в мемуарах[1590].

Е.И. Чазов

[Из открытых источников]

В.В. Щербицкий

[Из открытых источников]

И вот этот внезапный визит Брежнева в Киев. Что должен был подумать Андропов? Если это так, то все складывается в довольно четкую картину. Щербицкий переводится в Москву, где у него уже есть на боевом посту «свой» председатель КГБ Федорчук. Вообще-то Андропов мог вспомнить события семилетней давности, когда он, не будучи уверен в прочности здоровья Брежнева, просил Чазова специально выехать в Киев и поговорить со Щербицким, прозондировать почву, готов ли он переехать на работу в ЦК в Москву для усилений позиций Генерального секретаря. Чазов отправился в Киев под благовидным предлогом медицинской консультации Щербицкого и после нее в воскресный день на даче, на прогулке в парке, обрисовал проблемы со здоровьем у Брежнева и «изложил просьбу его друзей о возможном переезде в Москву». Щербицкий был расстроен и ответил не сразу: «Я догадывался о том, что вы рассказали. Но думаю, что Брежнев сильный человек и выйдет из этого состояния. Мне его искренне жаль, но в этой политической игре я участвовать не хочу»[1591].

В то время Щербицкий отказался. Некоторые считали, что Щербицкий по натуре «трусливый и мнительный» человек[1592]. Может быть, причина тогда была в его излишней осторожности — ну кто такой Чазов и надежны ли те «друзья», что его послали? А сейчас, в 1982 году, дал ли согласие Брежневу? Ведь он лично пожаловал. Вот это вопрос! Андропову стоило серьезно подумать, как действовать.

И вот теперь Брежнев заинтересовался здоровьем Андропова. Именно так, а не наоборот. Андропов же как раз совсем потерял былой интерес и заботу о здоровье генсека. Эту разительную перемену отметил в мемуарах Чазов. Когда он сообщил Андропову о том, что Брежнев недееспособен и об этом он вынужден информировать Политбюро, реакция была весьма вялой: «К удивлению, в отличие от прошлого, Андропов со мной согласился, попросив только не сгущать краски»[1593]. Он теперь был готов к смене власти.

Более того, случилось еще одно довольно странное событие. С 6 сентября 1982 года в медпункте при кабинете Брежнева в Кремле регулярно начинает дежурить медсестра Нина Коровякова[1594]. Да-да, та самая роковая брюнетка, бывшая личная медсестра генсека. Когда-то усилиями Андропова и Чазова она с большим трудом и скандалом была отстранена от дежурств у Брежнева. Медсестра бесконтрольно давала Брежневу лекарства от бессонницы и, по мнению Чазова и Андропова, наносила тем самым вред здоровью генсека. Да и вообще, Брежнев настолько ее приблизил к себе, что это вызвало неудовольствие даже членов Политбюро. И вот теперь Андропов совершенно безразличен к состоянию здоровья Брежнева и даже не обращает внимания на появление среди медперсонала той самой злополучной Нины. А да ну как вновь все завертится? Нет. Андропов не реагирует, он теперь ждет своего часа и торопит его приближение.

На трибуне мавзолея 7 ноября 1982 года Брежнев отстоял несколько часов, выглядел бодрым, правда руку в приветствии поднимал вяло и невысоко — сломанная в результате ташкентского происшествия ключица так до конца и не срослась[1595]. После парада и демонстрации трудящихся состоялся торжественный прием в Большом Кремлевском дворце в три часа дня. И тут все отметили необычайную веселость и бодрость Леонида Ильича, он жал всем руки, произнес тост, «да и шел он хорошо, не шаркая ногами, как бывало в последнее время»[1596]. На следующий день уехал на охоту в Завидово. Сам уже не стрелял, лишь сидя в машине «азартно следил за выстрелами своего телохранителя, в последний раз переживая жгучие чувства охотничьего азарта»[1597].

Из Завидова утром 9 ноября Брежнев отправился на работу, приехал без пяти двенадцать. В этот день принял Андропова, затем переговорил по телефону с Щелоковым[1598]. Работал с документами[1599]. После обеда пару часов отдыхал. В 19:30 уехал на дачу в Заречье. В половине девятого ужинал, пожаловался на боль в горле: «тяжело глотать», но от вызова врача отказался. Программу «Время» смотреть не стал, отправился в спальню[1600].

Ничто не предвещало близкой развязки. А она грянула утром 10 ноября. Брежнев просто не проснулся. Ушел в небытие тихо и безболезненно. В медицинском заключении, подписанном Чазовым и прочими светилами медицины, все изложено просто: «Страдал атеросклерозом аорты с развитием аневризмы ее брюшного отдела, стенозирующим атеросклерозом коронарных артерий, ишемической болезнью сердца с нарушениями ритма, рубцовыми изменениями миокарда после перенесенных инфарктов. Между 8 и 9 часами 10 ноября 1982 года произошла внезапная остановка сердца»[1601].

Вот только возникает навязчивый вопрос: а принимал ли Брежнев накануне что-нибудь для сна? Памятна история, приключившаяся с ним в октябре 1979 года в ходе его визита в ГДР. Чазов пишет: «Для того чтобы успокоиться и уснуть, он вечером накануне выступления, не оценив своей астении, принял какое-то снотворное, которое предложил ему кто-то из услужливых друзей. Оно оказалось для него настолько сильным, что, проснувшись утром, он не мог встать. Когда я пришел к нему, он, испуганный, сказал только одно: “Евгений, я не могу ходить, ноги не двигаются”»[1602]. Но хорошо, что он вообще проснулся! До назначенного выступления Брежнева оставался час, и Чазов употребил в дело все свои таланты, чтобы привести Леонида Ильича в кондицию. Но чего это стоило!

А еще раньше Брежнев взял моду запивать таблетки «Зубровкой», для усиления эффекта[1603]. И Чазов подтвердил, что «спиртное и