Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Видал всякие виды, но мечтает о богатой жизни, при которой можно было бы открыть игорный дом.
При всех его отрицательных качествах почему-то обладает необыкновенной привлекательностью, легко сходится с людьми и в компании незаменим. Его дикое вранье поражает окружающих. Абольянинов почему-то к нему очень привязался. Аметистов врет с необыкновенной легкостью в великолепной, талантливой актерской манере. Любит щеголять французскими фразами (у Вас — английскими), причем произносит по-французски или по-английски чудовищно.
Одет чудовищно. В первом акте, когда он появляется, на нем маленькое, серенькое, распоротое по шву кэпи, вроде таких, как носят туристы в поездах или мальчики, которые ездят на велосипеде («кепка») — ни в каком случае шляпа. Начищенные тупоносые ботинки на шнурках со стоптанными каблуками. Серенькие рыночные брюки с дырой назади и с пузырями на коленях. Белая грязная блуза, однобортная, с поясом из той же материи, с большими карманами на груди («толстовка»)...»
Столь же подробно М. А. Булгаков описывает и других персонажей своей пьесы: Гусь — «толстый, квадратный, с упрямой челюстью, тусклыми, оловянными глазами, лысоват, невоспитан, нагл...»; Зойка — «в прошлом жена богатого фабриканта», «стала циничной, привыкла ко всему, защищает сама себя и Абольянинова, которого любит»; Курильщик — «в черном костюме, небрежен и вообще похож на видение».
Автор подробно описывает все, что может касаться обстановки, одежды, быстроты смены декораций, тем самым подчеркивая какую-то таинственность в происходящем: «...происходит одно из Зойкиных чудес», «Свет после этого исчезает, и опять волшебная перемена — под лампой видно лицо сатанински смеющегося Аметистова», «Сцена кутежа ни в каком случае не должна быть вульгарна. Мертвое тело производит не отвратительное впечатление, а странное, как бы видение. То же самое и Курильщик. Ни одного грубого момента в обращении мужчин с женщинами... Побеги стремительные. Вообще все темпы стремительные. У зрителя должно остаться впечатление, что он видел сон в квартире Зойки, в котором промелькнули странные люди, произошли соблазнительные и кровавые происшествия, и все это исчезло...» (см.: Современная драматургия. 1986. № 4. С. 262–267).
В мае 1935 года Булгаков завершил работу над второй редакцией пьесы. В 1937 году они была поставлена в театре «Старая голубятня» в Париже.
1 августа 1934 года М. А. Булгаков писал своему брату в Париж: «...Этим летом и именно как раз в то время, когда к тебе придет это письмо, я должен был быть в Париже. Я был настолько близок к этому, что разметил весь план двухмесячной поездки. Тогда я устроил бы все дела. Но в самый последний момент совершенно неожиданно, при полной надежде, что поездка мне будет разрешена, — я получил отказ.
Если бы я был в Париже, я показал бы сам все мизансцены, я дал бы полное, не только авторское, но и режиссерское толкование, и — можешь быть уверен, что пьеса бы выиграла от этого. Но, увы! — судьба моя сложна» (Письма. С. 313).
Опубликована в «Современной драматургии». 1982. № 2. Перепечатана в книге: Булгаков М. Пьесы. Составители: Л. Е. Белозерская, И. Ю. Ковалева. М.: Советский писатель, 1986; Булгаков М. Белая гвардия. Составитель В. В. Петелин. М.: Современник, 1990.
Публикуется по расклейке последней книги, текст который сверен с машинописными копиями, хранящимися в ОР РГБ, Ф. 562. К. 11. Ед. хр. 7, 8.
Существует мнение, что вторая редакция — это третья по счету, так во всяком случае указывается на титульном листе машинописной копии, хранящейся в ОР РГБ в самодельной бумажной обложке, на титульном листе надпись рукой Е. С. Булгаковой: «Окончательный вариант», в тексте ее корректорская правка. «Листы пробиты дыроколом. Бумага пожелтела, первые четыре листа порваны, по краям обложка порвана». Но в нашу задачу не входит подсчет редакций и вариантов этой талантливой и популярной в наши дни пьесы. Это задача академического собрания сочинений М. А. Булгакова.
88
Впервые опубликована в книге: Булгаков М. Пьесы. М., 1962; затем — в книге: Булгаков М. Драмы и комедии. М., 1965; в книге: Булгаков М. Белая гвардия. М.: Современник, 1990.
Публикуется по этому изданию, текст которого сверен по машинописной копии, хранящейся в ОР РГБ, Ф. 562.
Это широко известная редакция знаменитой пьесы — редакция 1937 года, окончательный вариант уступок, на которые мог пойти Булгаков в своем устремлении все-таки увидеть свою пьесу на сценах театров. В главном, принципиальном — Булгаков не уступил, но кое-что «почистил»...
Работа над второй редакцией началась вроде бы случайно. Вот как это произошло, записывает в «Дневнике» Е. С. Булгакова:
«27 сентября 1937 года. Удивительный звонок Смирнова: нужен экземпляр «Бега». Для кого, кто спрашивает? — Говорит, что по телефону сказать не может. Решили переписывать «Бег». Днем М. А. ходил на репетицию «Травиаты». Обедал у нас Дмитриев. После обеда, как всегда, легли отдохнуть, после чего М. А. стал диктовать «Бег»...
28 сентября. М. А. диктует «Бег», сильно сокращает. Звонил Олеша, спрашивал у М. А. совета по поводу своих болезненных ощущений. Он расстроен нервно, к тому же у него несчастье. Не он говорил, а знаю из газеты и рассказов, его пасынок выбросился из окна, разбился насмерть. Вечером, на короткое время, перед поездом, — Дмитриев с женой.
Потом «Бег» до ночи.
29 сентября. «Бег» с утра.
30 сентября. «Целый день “Бег”».
1 октября. Кончили «Бег». Позвонила Виленкину. Старалась расспросить. Но он говорит, что звонила некая Омедор, кажется, из Комитета искусств. Дело, конечно, не в Омедор, это-то ясно. Но в ком?
2 октября. Приходили от Виленкина из МХАТа за экземпляром. Выдала.
Позвонила Смирнову, что есть экземпляр. Пыталась узнать, с кем он говорил. Безрезультатно.
3 октября. Днем приехал Смирнов за «Бегом». Вошел, не снимая пальто, явно боясь расспросов. Расспрашивать не стали. Он успокоился, сняв пальто, и тут пошел разговор. В разговоре М. А. сказал:
— Я работаю на холостом ходу... Я похож на завод, который делает зажигалки...
Смирнов попросил, чтобы ему показали рецензии Горького на «Бег», а также Пикеля (который зарезал пьесу). Я показала ему — они вклеены в толстую тетрадь вырезок о М. А. Он оживился и попросил перепечатать отзывы Горького и рецензию Пикеля. И увез вместе с экземпляром. Загадка.
4 октября. ...Оленька — с какими-то пустяками по телефону. М. А. говорит:
— Это означает, что «Бег» умер.
9 октября. Обедал Дмитриев. Говорил, что нужно написать новую картину в «Беге» — тогда пойдет пьеса. Вздор какой!»
Такова творческая история второй редакции «Бега», редакции