Обнаружил подслушивающие устройства Джибрил Раджуб при помощи местной разведывательной службы. «Наши люди в Осло почувствовали, что израильтяне как будто всё видят насквозь. Они точно знали, что наши скажут дальше и какую позицию израильским представителям занимать. Это породило подозрение о прослушке, и именно поэтому мы пошли проверить кабинет Абу Мазена»[898].

Однако большинство израильских оперативных работников, имевших отношение к операции «Золотое руно», придерживаются противоположной точки зрения: они считают, что их предали их соотечественники – израильтяне. Согласно этой теории, которая в целом недоказуема, но подтверждается некоторыми косвенными данными, один из израильских переговорщиков видел доклады, составленные на основе полученной в ходе операции информации, которые доводились до сведения премьер-министра и начальников спецслужб. Он сразу смекнул, что источником этой информации является какое-то подслушивающее устройство в кабинете Абу Мазена или перехват одной из его линий связи. Он дал знать об этом палестинцам, понимая, что они быстро обнаружат устройство и обезвредят его. После этого израильская разведка не будет знать, что происходит на переговорах, а следовательно, не произойдет никаких утечек от «ястребов» в СМИ и будет предотвращен срыв переговоров. Иными словами, израильский дипломат предал разведку Израиля для того, чтобы она не помешала израильской дипломатии. Тот факт, что при этом, скорее всего, будет уничтожен ценный источник, не принимался в расчет.

Яссин был арестован и подвергнут пыткам, пока не признался во всем: и в том, как его завербовали, и в передаче информации, и в том, как его жадность обратила его против собственного народа. Арафат, пораженный арестом такого доверенного помощника, отправился в тюрьму ФАТХ, чтобы лично все услышать от Яссина. Было абсолютно ясно, что Аднана казнят. Безусловно, он был предателем, а кроме того, был глубоко повинен в смерти Бсейсо[899].

Вскоре после этого делегат от Палестины с раздражением бросил реплику об аресте Яссина и убийстве Бсейсо. Он спросил одного из израильских участников переговоров, что ему об этом известно. «Я ничего не знал об этих историях», – говорил позднее этот израильтянин, который действительно не был допущен ни к каким секретам спецслужб, но понял, о чем идет речь, даже из тех минимальных намеков, которые он слышал от Переса и Бейлина. «Давайте выпьем за то, чтобы это было последнее убийство», – сказал он и добавил арабское слово inshallah – «волею Аллаха».

Все делегаты за столом – четыре палестинца, три израильтянина и два норвежца – подняли бокалы. Атмосфера была пропитана оптимизмом. К тому времени переговоры продолжались уже полгода и породили два исторических письма о взаимном признании – одно от Рабина Арафату, другое от Арафата Рабину. Эти письма разовьются в серию договоренностей, известных как Соглашения в Осло[900]. На первом этапе Соглашения предусматривали создание Палестинской национальной администрации (ПНА), которой передавались властные полномочия над большинством территорий, населенных палестинцами. Палестинцы обязались прекратить интифаду и осудить терроризм.

Казалось, что кровавый ближневосточный конфликт может подойти к мирному завершению. Ясир Арафат и большинство лидеров ООП и ФАТХ покинули Тунис и обосновались на территориях, подконтрольных ПНА.

От новых отношений сотрудничества выгоду получил даже Аднан Яссин. В соответствии с Соглашениями в Осло создавались комитеты по координации вопросов безопасности, в которые входили делегаты из представителей вооруженных сил и спецслужб обеих сторон[901]. Впервые высшие руководители «Моссада» и Шин Бет встречались с людьми, всего несколько месяцев тому назад являвшимися «целями» в связи с убийствами или проведением диверсионной деятельности против Израиля. Встречи израильских и палестинских представителей проходили либо на палестинской территории, либо в отелях Тель-Авива и Иерусалима. Обе стороны старались развеять первоначальную подозрительность путем взаимного подшучивания друг над другом – кто лучше перехитрил оппонента, удавалось ли палестинцам проводить операции, о которых израильтяне не знали, где и когда израильтянам удалось разрушить планы палестинцев.

Израильская сторона воспользовалась этой в целом добродушной обстановкой для того, чтобы попросить о милосердии для Яссина[902]. «Мы подняли этот вопрос, надеясь на жест доброй воли со стороны палестинцев в обмен на то, что, по соглашениям, мы обязались освободить из тюрем тысячи палестинских заключенных», – сказал один из участников заседаний комитетов – ответственный сотрудник «Моссада».

Общая атмосфера и определенное давление на палестинцев сработали.

В конечном счете Яссин не был казнен, а лишь приговорен к 15 годам заключения. Если принять во внимание все обстоятельства, это было достаточно умеренное наказание. Летом 1993 года казалось, что Яссин доживет до того момента, когда на Ближнем Востоке наступит прочный мир. Inshallah.

Поздним вечером 6 апреля 1979 года рядом с портовым складом, стоявшим прямо у причала, сквозь темень пробился свет двух фар – желто-белые ослепительные конусы, расширявшиеся по мере приближения автомобиля. Это был «фиат 127», двигатель которого кашлял и стучал.

Два охранника-француза, находившиеся на внешнем периметре ангара в Ля-Сиен-сюр-Мер, к западу от Тулона на средиземноморском побережье Франции, настороженно смотрели на машину. Склад принадлежал корпорации CNIM Group, которая специализировалась на изготовлении крупных и сложных узлов для морских судов и атомных реакторов[903]. Около помещения склада всегда дежурили два охранника – три смены в день по восемь часов, и все невыносимо скучные.

Когда двери машины открылись, охранники подошли к забору склада. Из автомобиля вышли две симпатичные девушки. Они выглядели раздосадованными и даже рассерженными, когда, стуча каблучками, приблизились к воротам.

Pouvex-vous nous aider? – спросила одна из них с внешней стороны решетки. «Можете ли вы нам помочь?» Она сказала, что обе они английские туристки, которые отправились на ночную прогулку по Ривьере, но их отвратительная машина все время ломается. Девушка улыбнулась. Флиртует? Может быть, позже, сказала она, охранники могли бы присоединиться к ним в одном из баров.