– Пощади… – повторила она прерывающимся голосом, – умоляю тебя…

– Пощадить тебя? – он обхватил ее лицо руками и всматривался в него. – Пощадить тебя, говоришь? Что ж, я готов. Обними меня! Я умею быть нежным. Не такой уж я гадкий…

– Ты не гадкий, – Катрин еле шевелила языком, и ему пришлось склониться к ней совсем близко. Она ощутила его горячие губы на свои губах. – Ты не гадкий. Ты – сумасшедший садист, – и она судорожно вцепилась пальцами в простыни, – нет… никогда…

Тьма опускалась на нее, и Катрин послушно позволила увлечь себя в омут небытия. Последнее, что она услышала – его хриплый от желания голос:

– Мечта моя, – и рванулась от него в смертельном страхе. – Куда ты, глупая… Я так хочу тебя. С первого дня, как увидел…

Тьма накрыла Катрин, милосердная тьма, которая спасла ее от осознания того, что с ней происходит. Сколько времени прошло и сколько продолжалось насилие, Катрин, погруженная в черное болото беспамятства, не могла знать. Но когда рассудок стал возвращаться к ней, словно нехотя листая тонкие шелестящие страницы, реальность выплеснулась на нее волной жгучей боли, сдавившей горло стальными тисками. Не в силах пошевелиться, Катрин вдохнула приторный запах собственной крови – и ощутила ее липкую влагу на коже. Этот страшный человек все еще лежал рядом, и сжимал коленями ее ноги, словно боялся, что она сбежит, пока он спит.

А он действительно спал, зарывшись лицом в ее волосы, и дышал размеренно и тихо. «Как он может так спокойно спать, – в ее замутненное сознание прорвалась горькая мысль, – да как он может спать, уничтожив меня и мою жизнь?» Ее жизнь действительно раскололась надвое – на то, что было до того, как она провалилась в бездонную пропасть, и после. И жить с этим будет невозможно.

– Итак, я жду, – в голосе Зубова лязгнул металл. Девушка опустила голову, спрятала лицо, закрывшись руками, и что-то пробормотала.

– Я не расслышал, – рявкнул Зубов, – говорите внятно!

– Олег, – прошептала она. – Его зовут Олег Рыков.

Зубов и Глинский переглянулись.

– Зачем вы нам врете? – сердито произнес майор. Его слова прозвучали резко, и Аликс испуганно съежилась.

– Но это так! – воскликнула она. – Почему вы сердитесь? Почему вы мне не верите?

– Он не может быть вашим парнем! – гневно воскликнул Глинский. – Это невозможно!

– Но почему? – прошептала девушка. – Что вам не нравится? Мы вместе больше двух лет.

– Черт побери… – Виктор опустился на стул.

Зубов тщательно взвешивал каждое слово из тех, что собирался сказать. Ему стало нехорошо. Все что угодно, только не эта мерзость…

Но Глинский уже не мог остановиться.

– Вы не можете быть любовницей собственного брата! – выпалил он и осекся, увидев, как побледнела Аликс. Но поздно.

– О чем вы говорите? – прошептала она.

– Олег Рыков – ваш единокровный брат, Александра, – негромко проговорил Зубов. – Давным-давно у его отца был роман с вашей матерью. Довольно некрасивая история, надо сказать. Жаль, что вам приходится узнавать об этом от нас.

– Неправда… – глаза Александры Васнецовой наливались ужасом.

– Как вы с ним познакомились, Аликс? – спросил ее Виктор.

Девушка обхватила себя за шею, словно это могло помочь ей выдавить из себя хоть слово, но из горла вырывались только несвязные хрипы.

– Прошу вас, – Глинский дотронулся до ее руки.

– Я познакомилась с ним… около моего дома… – прошептала она.

…Опять эта проклятая машина не заводилась. Аликс шарахнула кулаком по рулю, и в который раз подумала, что неплохо бы заменить аккумулятор. Взглянув на часы – время шло, а ее ждали в театре – Аликс вылезла из машины и открыла капот. Но что толку стоять над ним, если ни черта не понимаешь, и вся машина состоит для тебя из «штуковин» и «хреновин»?..

– Какой смысл стоять и смотреть на нее? – услышала она и подняла голову. На нее из-за стекол дорогих очков щурились светло-голубые глаза. Перед Аликс стоял высокий парень с роскошной волнистой шевелюрой. Но длинные волосы не убавляли ему мужественности – он был хорош и элегантен в плаще цвета слоновой кости и столь же светлом костюме.

Аликс усмехнулась про себя. Однако, как он кстати… Ну что же, на репетицию она в любом случае опоздала. И если нашелся доброволец, готовый копаться в ее непрезентабельной «десятке» – отлично!

– А что, вы можете помочь? – она выпрямилась и мило ему улыбнулась. И он улыбнулся ей в ответ.

– Почему нет? – зубы у него тоже были на диво.

– Прямо в этом белом великолепии? – смутилась она. – Вы же испачкаетесь.

– Будем считать, что вы мне обязаны, – улыбнулся он снова. – И пригласите спасителя почиститься.

– Да, – вздохнула Аликс. – Видимо, мне это дорого обойдется… Но, похоже, выбора у меня нет…

Он справился с ее проблемой за считанные минуты – всего лишь довернул свечи, но его руки, идеально ухоженные, покрылись черной смазкой. Аликс осторожно сняла с его плеча портфель из мягкой кожи, закрыла машину и повела его к себе домой мыть руки. За мытьем рук последовала чашка кофе и приглашение в Большой театр на премьеру.

Олег был деликатен – в меру, чтобы не казаться наглым и навязчивым, и поцеловал ее в первый раз именно тогда, когда ей этого остро захотелось. Он все делал вовремя – какая-то уникальная черта. Он называл ее Лисик – чуть подкорректировав анаграмму[68]ее имени. Аликс даже сообразить не успела, как он стал неотделимой частью ее жизни – через два месяца она и не помнила, как жила без него двадцать с лишним лет…

– Теперь я понимаю… – прошептала она. – Теперь понимаю…

– Понимаете – что? – спросил Зубов. – Но она словно не слышала его.

– Зигмунд и Зиглинда… Зигмунд и Зиглинда… – повторяла она, держась за голову и обводя комнату невидящими глазами. – Он говорил – Зигмунд и Зиглинда… Простите, – она схватилась рукой за рот и выбежала из комнаты. Она не успела прикрыть за собой дверь в туалет, и мужчины услышали, как ее вырвало. И только после этого щелкнул замок.

– Надо было как-то полегче… – покачал головой Зубов. Напарник стоял, словно пришибленный, глядя вслед Александре Васнецовой…

– Кто такие Зигмунд и Зиглинда? – произнес он, словно про себя.

– Интересно, знал ли Рыков, что она его сестра, – прошептал Зубов, а Глинский уже вводил эти два странных имени в поисковик смартфона. Через пару минут он поднял голову.

– Знал, – твердо произнес он. – Зигмунд и Зиглинда – герои оперы Вагнера «Валькирия». Брат и сестра, совершившие инцест и проклятые за это богами. Он большой знаток оперы, этот Рыков.