Чья-то рука легла Нукиэлю на плечо, и голос Эфрика сказал:

— Мандрос? — Командор с усилием выпрямился и сглотнул, чтобы избавиться от железного вкуса во рту. Тактический экран показывал, что надеяться не на что. Щиты над радиантами, самое слабое место в защите корабля, не выдержали густой концентрации летящих на большой скорости обломков.

— Ничего. Я продержусь, сколько надо. — Нукиэль набрал на пульте код, и сирена взвыла, подавая сигнал, который ни один космонавт не хотел бы услышать: «Покинуть корабль».

Эфрик хотел помочь ему встать, но Нукиэль отстранил его и подозвал к себе медика.

— Дайте мне что-нибудь от боли, но такое, чтобы мозга не туманило.

Тот послушно впрыснул командору в запястье что-то холодное. Облегчение, хотя и неполное, последовало быстро. Почувствовав, что голос снова повинуется ему, Нукиэль обратился ко всему кораблю:

— Говорит капитан. Мне нужны добровольцы из рапторных расчетов для запуска спасательных капсул. Их двигатели включать нельзя — для этого мы находимся слишком близко к краю энергетического поля и движемся слишком быстро. — Нукиэль сглотнул. Боль возобновилась даже после столь короткой речи, и ему стоило труда это скрыть. — Эфрик, займись эвакуацией. — Он перешел на шепот — так было легче.

— Мандрос... — В голосе друга тоже чувствовалась боль.

— Ступай, Леонтуа. Верховная Фанесса сказала над Дезриеном, что Богиня ничего мне не передавала. Это было тогда, теперь я слышу се голос.

— Пятнадцать минут до энергетического поля, — доложил навигатор.

— Ступай. Связь я буду держать, а больше все равно ничего не осталось. Это приказ.

Эфрик молча отдал ему честь и начал распоряжаться. Им не нужно было слов: они уже десять лет служили вместе.

Мостик быстро опустел, и Нукиэля окружила тишина, нарушаемая только шепотом тианьги. В этом шепоте ему слышались какие-то слова. Он видел на экране, как отделяются от корабля спасательные капсулы. Наконец из причальных отсеков вышли корветы, чьи достаточно сильные двигатели позволяли вывезти добровольцев. Он был рад, что им тоже удалось спастись.

Минуту спустя корабль пересек границу энергетического поля вокруг Пожирателя Солнц, которое впитывало энергию всех объектов больше ста метров — а главные реакторы крейсера находились в трех километрах от мостика. Замигали тревожные огни, но экраны погасли — мостик помещался слишком глубоко в корпусе, и сигналы сенсоров больше не доходили до него.

Но это уже не имело значения. На всех экранах Нукиэлю виделся лик Богини в образе Разрушительницы.

Мандрос Нукиэль лежал в командном кресле на мостике корабля, чью команду составляли одни мертвецы, и ждал, когда Богиня возьмет его к себе.

— Сверхновая! А что же будет с Пожирателем Солнц? — спросил Ювяшжт.

— Мы не знаем, кювернат, — извиняющимся тоном ответил офицер-астроном. — Возможно, он уцелеет, поскольку это его функция.

Да. Но когда волновой фронт дойдет до станции, никто уже не сможет ее покинуть.

Офицер не мог сказать даже приблизительно, когда это случится, и Ювяшжт приказал продолжать наблюдение.

— Связь... — начал он и выругался, когда астероид, на перехват которого они шли, вдруг исчез со вспышкой красного света. Нейтринный разряд — это единственное логическое объяснение. Панархисты и это предусмотрели. Рифтерские корабли, прорываясь сквозь похабщину, забивающую эфир, один за другим докладывали, что прочие астероиды тоже ушли к цели. Это представляло гораздо более близкую угрозу для Пожирателя Солнц, но Ювяшжт ничего не мог поделать.

Зато теперь он мог сосредоточиться на истреблении панархистов, не распыляясь, а уничтожая планомерно одну группировку за другой. Они, конечно, попытаются сделать то же самое, но всего с одной гиперрацией они практически бессильны против системы его моментальной связи. Хорошо, что рифтеры не спешат воспользоваться амнистией, — оно и неудивительно, учитывая их действия в Тысяче Солнц во время палиаха.

Он начал отдавать приказы, собирая свой флот для серии смертельных ударов, а на тактическом экране тем временем стали появляться результаты компьютерного анализа астероидных траекторий. Оборонительные силы Аватара проявили себя лучше, чем ожидал Ювяшжт. Только три снаряда гарантированно дойдут до станции, и первый удар произойдет где-то через два часа.

— Связь, оповести Чар-Мелликата на Пожирателе Солнц о сверхновой и астероидах и посылай ему сводку каждые пять минут.

Но как раз пять минут ушло на то, чтобы пробиться сквозь создаваемые панархистами помехи; как только связистка находила нужный алгоритм, панархисты меняли сигнал — и ситуация продолжала ухудшаться.

При такой скорости последняя сводка будет бесполезной: на Пожирателе Солнц ее получат уже после первого астероидного удара. Ну что ж, он сделал все, что мог. Пусть Чар-Мелликат думает, как распорядиться отпущенным ему временем, а его дело — сбивать корабли.

* * *

Вийя не могла заслониться от присутствия Сущности. Стены ее разума, которые она до сих пор столь яростно обороняла, как будто растворялись, унося с собой ощущение физических координат — как времени, так и пространства. У нее не было прямой связи с Сущностью — присутствие выражало себя гармоническими рядами, представляющими медленное вращение галактики вокруг неистовой энергии в ее центре. Вийя боялась не их, а себя: если она подчинится, то навсегда сольется с неумолимым ритмом, объемлющим все Единосущие.

Ее ощущение собственного «я» размылось, но присутствие Брендона рядом оставалось по-прежнему ярким и четким. Достаточно было держать глаза открытыми и прислушиваться к его скрипучему шагу, чтобы не терять связи с действительностью.

Вначале десантники держали хороший темп и скоро опять оказались в диапазоне связи со своими товарищами, штурмующими причальный отсек. Те понесли большие потери, и командование принял мелиарх Рапуло. Брендон переключил канал на динамик своего скафандра, чтобы Вийя тоже могла слышать.

— Не думаю, что им известна судьба Эсабиана, — сказал Рапуло. — Анарис прикончит отца, как только поймет, что тот выбыл из игры.

— Это не так просто, — возразил Брендон. — У них свои законы о престолонаследии. Они предусматривают личный контакт, когда умирающий передает власть победителю.

— Может, и так — но, пари держу, не в тот момент, когда на них несется несколько миллиардов тонн камня. Мы подключились наконец к гиперрации и выяснили, что астероиды уже в пути; расчетный срок прибытия — сто девять минут. Там, снаружи, наших бьют почем зря. — Рапуло сделал паузу, дав Брендону и другим время осмыслить новость.

А может быть, так он подчеркивает главенство Брендона, подумала Вийя, хотя формально Брендон подчиняется мелиарху. Даже сквозь усталость она ощущала, как преданы ему десантники. Придется ему в какой-то момент принять командование на себя, иначе их боевая активность снизится.