сразу несколько прототипов. «Как закалялась сталь», в сущности как и «Тихий Дон», – роман квазибиографический и квазидокументальный: всё было так или почти так, но это, в сущности не важно – а важна авторская оптика, соединение картин, воссоздание атмосферы, типажей, типических ситуаций.

Конструкция романа «Как закалялась сталь» во многом родственна «Тихому Дону». В романе Островского действуют два брата, и у них есть сестра – как у Мелеховых. Причём главный герой и у Островского, и у Шолохова – младший брат (Павка и Гришка). В качестве антагониста главного героя в романе Островского действует молодой барин Лещинский (у Шолохова соответственно – Евгений Листницкий). Также в качестве антагониста автора и безусловно отрицательного героя в начале обоих романов выступает священник – у Островского поп Василий, у Шолохова отец Виссарион.

Любовная история Павки и Тони завязывается и развивается у воды. Аналогия просматривается не столько с Григорием и Аксиньей, сколько с Митькой Коршуновым и Елизаветой: последние также представляют разные сословия. Казак Митька ухаживает за купеческой дочерью у Шолохова, подручный кочегара Павка встречается с образованной барышней и дочкой лесничего Тоней – у Островского.

В текст романа Островского введён дневник, как ранее у Шолохова. И тот и другой дневники описывают сложные взаимоотношения между юношей и девушкой. Но у Шолохова это мужской дневник, а у Островского – женский.

Место украинского большевика Гаранжи, совершившего переворот в сознании Мелехова у Островского занимает украинский большевик Жухрай.

Сюжетно роман «Как закалялась сталь» можно разделить на несколько смысловых и сюжетных блоков. Становление главного героя, немецкая оккупация, Гражданская война. Преодоление разрухи, саботажа, героические трудовые прорывы. Борьба с разнообразными бандами. А следом: история прогрессирующей болезни, которой противостоит огромная человеческая воля.

Если опустить последний блок, то роман Островского сюжетно начинается параллельно «Тихому Дону», продолжается на смысловом уровне в одном регистре с «Поднятой целиной» и перетекает на сюжетном уровне к «Донским рассказам». Никакой заданности в этом не было и быть не могло: Островский, как мы помним, преображая и типизируя, описывал события своей жизни.

У него, как и у Павки, действительно был старший брат (и две сестры), на него повлиял матрос и большевик Фёдор Передрейчук (один из прототипов Жухрая), свои прототипы были и у священника Василия, и у Лещинского, и у большинства персонажей «Как закалялась сталь». Но то, что книга писалась с некоей оглядкой на шолоховские сочинения, – тоже очевидно. Словно однажды, узнав прозу Шолохова, Островский решил: что же я сразу не догадался, как надо писать, – у меня ж всё было почти так же, только по-другому.

Есть в «Тихом Доне» и «Как закалялась сталь» и несомненные отличия, разносящие два романа на противоположные полюса. Гришка Мелехов и Павка Корчагин пересекаются, по сути, только в двух ключевых точках – когда их обоих сагитируют на большевистскую сторону Гаранжа и Жухрай и когда, много позже, оба окажутся на советско-польской войне.

«Тихий Дон» – роман сомнений. Григорий Мелехов, несомый ураганом, обнаруживает себя то у красных, то у белых, то дезертиром, то в банде Фомина.

«Как закалялась сталь» – роман невероятной и цельной убеждённости. Невозможно вообразить себе Корчагина в бандах Голуба, Павлюка, Орлика, Антонюка – все названные самостийные атаманы фигурируют в книге Островского.

«Тихий Дон» – эпопея о непреодолимой чувственности, где яростное плотское желание обращается в судьбу и великую любовь.

«Как закалялась сталь» – книга об аскетизме, выдаваемом за осознанный выбор героя, но являющемся таковым далеко не всегда – в чём Павка, уже больной, однажды признаётся. Как бы то ни было, он одну за другой избегает женщин: влюблённости Корчагина всякий раз заканчиваются ничем.

Корчагин, убивший при разных обстоятельствах четырёх человек, годами воевавший и рисковавший, – боится противоположного пола. До какой-то поры он объяснял своё нежелание связываться с девушками верностью идее: сначала победа над буржуазией, а затем вот это всё. Однако книга наэлектризована чувственностью: герой всё время видит женские губы, слышит женское дыхание, замечает женскую грудь. Что объяснимо, ведь главный герой – юноша 17–19 лет.

Напомним, что самому Островскому было в момент описываемых им в романе событий 15, 16, 17 – и эта минимальная разница в возрасте, на самом деле, объясняет, отчего воспоминаний подобного толка Корчагин не имел: ну не могла у Островского сложиться в столь ранней юности любовная биография, – вот он и Корчагина её лишил.

Поэтому в романе – служба, бои, стройки, собрания и ни одного поцелуя. Корчагин до того, как обратиться в инвалида, успел стать героем и сверхчеловеком. А вот вырасти в мужчину элементарно не успел – по вине автора, который был его на два года моложе.

* * *

Шолохов, получив первое письмо Островского ещё в январе 1936-го, не выделил его послания из десятков других писем. Молодые сочинители непрестанно слали ему только что изданные книжки и рукописи, прося дружеского совета, пристройства их сочинений в журналы, в издательства, в Кремль, помощи в знакомстве с Горьким, Ставским, Фадеевым.

Островский потерялся в этом потоке.

И только несколько месяцев спустя Шолохов понял: да ему же написал тот самый Островский, о котором трубят все газеты!

Шолохов тут же раздобыл и прочитал роман. Его, конечно, тронула эта история – при том что, строго говоря, Островский не был сильным прозаиком, и Шолохов это понимал. Но явленная автором – как и героем – невероятная сила духа не могла не восхитить.

Шолохов различал негласную партийную установку о том, что товарища Островского надо поддерживать и навещать. Но вёшенец был не тот человек, на которого подобные сигналы, если они расходились с его собственной убеждённостью, могли повлиять.

А здесь – сам захотел увидеть автора удивительной книги. Всерьёз собрался ехать в Сочи, однако отвлекало то одно, то другое. Весной не смог, уже лето началось – а всё никак не складывалось.

Но 18 июня умер Горький. Шолохов, как мы помним, никогда не ходил у него в любимцах. Едва ли они хоть раз в жизни более минуты проговорили с глазу на глаз. Однако смерть Горького вдруг всех словно бы высветила в новом свете. Заставила осмотреться вокруг: кто остался, кому следует протянуть руку.

В июле Шолохов отправил к Островскому послом свояченицу Лидию. К августу та вернулась, полная разнообразных впечатлений.

Зачисленный в политуправление Красной армии в звании бригадного комиссара – то есть полковника, – Островский к приезду гостей просил переодевать его в комиссарский мундир. Так его и фотографировали, так он выступал по радио, так встретил и Лидию Громославскую.

В письме от 14 августа Шолохов писал Островскому: «В Сочи непременно приеду, как только разделаюсь с окаянной книгой. Сейчас, не глядя на жару, начал работать. Сижу, обливаюсь горьким потом и с вожделением поглядываю на Дон. По совести говоря, – работать в такую дикую погоду нет ни малейшего желания, хочется