не было – он уехал в Томск – мой дедушка, папин отец, был тяжело болен, и его требовалось сопровождать на операцию. Мы с мамой решили приготовить праздничный ужин к возвращению отца и поехали в город за продуктами.

Центром города Барнаула называется его старая часть. Раньше там располагался Первомайский рынок, а теперь на его месте красуется несколько торговых центров. Приткнувшись на стоянке одного из них, двухэтажного длинного здания, облицованного бежевой плиткой, с многочисленными яркими вывесками отделов магазина, мы вышли из машины и направились вдоль строения, посматривая по сторонам. Погода для поздней осени была очень необычной – светило яркое солнце, и на улице было тепло – около 15 градусов, так что мы, просто болтая, медленно прогуливались по улице.

– Мам, кстати, давай посмотрим еще парочку столовых подсвечников? – попросила я. – Подберем что-нибудь к интерьеру нашей кухни.

– Давай, – согласилась мама. – Только где мы их тут найдем?

– Смотри, а вон там, – показала рукой я на большие белые с красной окантовкой буквы вывески магазина «Чаша Востока». – Там такого добра должно быть хоть отбавляй.

– Ну, пошли посмотрим, – кивнула мама.

Этномагазин «Чаша Востока» находился в подвальном помещении двухэтажного торгового центра. Мы спустились по лесенке и, едва открыв дверь, погрузились в пьяняще сладкий аромат восточных благовоний. В салоне тихо играла медитативная музыка, мягко тонувшая в полумраке зала. По стенам небольшого магазинчика тянулись бесконечные ряды полок, в беспорядке заставленных всякой всячиной. Чего там только не было: статуэтки древних алтайских богов, аромалампы, амулеты, книги на загадочных языках, карты Таро, руны, поющие чаши, мягкие подушки и ковры, вышитые восточными узорами.

«Кухня в нежно-зеленых тонах, а потому нужно найти что-то подходящее», – про себя думала я, переводя глаза с одной витрины на другую, но подходящих подсвечников не попадалось.

Вдруг мой взгляд остановился на красивом амулете из янтаря на тоненькой кожаной веревочке.

– Мам? Как тебе? – показала я находку маме.

– Маша, мы же совсем не за этим пришли, – вздохнула мама.

– Знаю, но пусть будет. Такой красивый, правда? – сказала я, разглядывая переливающийся в руках медово-золотистым цветом каплевидный амулет. – Ты знаешь, люди с древних времен верили, что янтарь обладает магическими свойствами. Он символизирует глубокую духовную связь и способен противостоять злым силам.

– Ну, если так, – улыбнулась мама, забрала у меня амулет и пошла к прилавку, – ты только про подсвечники-то не забудь.

Отчаявшись найти что-то на витринах справа, я повернулась, чтобы проверить полки противоположной стены. Стоило мне поднять глаза, в дверном проеме я увидела темный мужской силуэт. В голове всплыли яркие картинки из прошлого, будто я обратно пересекла реку забвения, в древнегреческой мифологии Лету, переправляясь через которую души умерших забывали свою прежнюю жизнь. «Господи, где же ты был…» – подумала про себя я, тихо, почти незаметно, медленно прикрыла глаза и знаком одобрения едва заметно кивнула. Он резко развернулся и вышел, бесшумно, так же незаметно, как и вошел.

– Мам, – обратилась я матери, которая о чем-то увлеченно беседовала с продавцом. – Ты побудь здесь, ладно? Я скоро вернусь.

Я быстро направилась к двери и вышла вслед за ним.

Эпилог

Из тюрьмы нельзя до конца вернуться, о произошедшем нельзя забыть. Мне по-прежнему снится один и тот же сон, где вся моя тюремная семья стекается на завтрак и любопытствует: «А что сегодня, Золушка? Опять овсянка?» – тяжело вздыхают они. «А мы будем заниматься алгеброй?» – дергает меня за рукав тюремной робы Чикита. «Может, тверк, Бутина?» – загадочно улыбается Кассандра. «Миа аморе», – зовет меня за собой заплетать длинные косы Лилиана. Мисс Санчес возникает в дверях, протягивая мне лист бумаги с немой просьбой нарисовать рождественскую открытку для внука. «Барби, я тебя в обиду не дам», – уверенно заявляет Фэнтези, подперев руками бока. «Шаббат, шалом, доченька», – гладит меня по голове Финни. Это самый страшный сон, потому что я вернулась, а они еще много лет будут там, в железных клетках тюремных подвалов. Но, может быть, и не надо забывать о том, что было, ведь все, что не убивает, делает нас сильнее. И иногда, чтобы спасти мир, нужно помочь всего одному человеку. Поэтому теперь я посвятила свою жизнь помощи людям, как когда-то и я, оказавшимся в беде, потому что нет ничего на свете более прекрасного, чем помощь ближнему.

Нет простых судеб

Приложение

Нет простых судеб, как и нет стандартно прожитых жизней: у каждого человека по-своему сложная судьба, в которой бывают взлеты и падения, моменты радости и время испытаний. Кто-то тяжело болеет, расстается с любимым человеком, теряет родных раньше отведенного им срока. На мою долю выпала тюрьма.

Народная мудрость гласит, что каждый счастлив по-своему и несчастлив одинаково. У каждого есть в жизни боль и страдания. Мы не можем изменить обстоятельства, в которых оказались, но в наших руках – их восприятие: сломаемся или станем сильнее, возненавидим весь белый свет за то, что страдания выпали именно нам, или благодаря помощи ближнего, оказавшегося в похожей ситуации, не позволим горю поглотить нас и этим будем живы и счастливы. Я выбрала второй путь.

Когда я писала эту книгу, началась пандемия ковида, и тысячи людей оказались в изоляции. Да, это другая изоляция, нежели была у меня в тюрьме, в частности в карцере, но ощущения в чем-то довольно похожи: щемящее одиночество и ожидание неизвестности. Все тогда искали ответы: как пережить то, что неведомо сколько будет продолжаться?

После освобождения ко мне стали обращаться журналисты с просьбой рассказать, как мне удалось пережить одиночество в тюрьме и не сойти с ума. Сейчас консультирование принято называть модным словом «коучинг». Мне это определение не по душе, – наше «наставник» как-то ближе. Так я стала наставником по преодолению изоляции.

Я, безусловно, не эксперт – в моей копилке знаний лишь практический опыт, но раз теории ни у кого нет и быть не могло, пришлось опираться на то, что пройдено и испытано на себе. Некоторые моменты я все же осознать и передать обществу смогла. Так, например, золотым правилом от тоски одиночества считаю умение самоорганизоваться и не позволять ни душе, ни телу лениться. В заключении я составила строгий распорядок дня: от ежедневных физических упражнений по четкому плану, чтобы в здоровом теле держался дух, до «не хлебом единым», а именно – времени, специально выделенном для духовных упражнений, молитвы и, наконец, – часов интеллектуального развития по составленному мною же себе же самой образовательному плану. Подъем, умывание, зарядка была каждое утро. Сорок пять минут упражнений минимум, включая самое