Так оно и оказалось: пройдя весь путь к подножию Аспромонте, Рене убедился, что нет ничего проще, чем спуститься к Реджо, — через восемь дней работы батарея может уже быть на расстоянии четверти пушечного выстрела от города. Шаг за шагом приближаясь к Реджо, Рене и его проводник убеждались в том, что чем ближе к городу, тем дорога становилась лучше. Надо немедленно донести эту хорошую новость генералу!

Тем временем, однако, подступила ночь; будь Рене один, он обязательно бы заблудился, но с таким опытным проводником, какой теперь у него, подобных неприятностей можно не бояться. И не беспокоясь ни о быстром наступлении ночи, ни о каких-либо предосторожностях, кроме естественного зеленого укрытия, которое давал им лес, они вдвоем устроились у подножия дерева и спокойно принялись за ужин.

Вдруг посреди ужина Рене почувствовал руку своего спутника на плече, а его палец на своих губах. Рене насторожился и прислушался.

Раздался приглушенный шум, какой бывает, когда кого-то волокут по земле, затем — другие звуки, глухие и неразборчивые: как будто кто-то протестовал против такого насилия.

И вот они увидели двух связанных мужчин с кляпами во рту, обоих подтащили к дереву, достаточно крепкому, чтобы послужить виселицей. Эти двое продолжали сопротивляться своим убийцам, а в том, что окружившие их люди намеревались их повесить, не оставалось сомнений.

Рене сжал руку своего компаньона.

— Не беспокойтесь, — прошептал тот, — я знаю этих людей.

Как мы вам уже говорили, там было двое связанных по рукам и ногам, которых тащили за собой пятеро; сопротивление не было слишком долгим: несчастные не могли защищаться. Им накинули на шею веревки со скользящей петлей. Один человек, по виду погонщик мулов, забрался на дерево и закрепил веревки на двух разных ветках. При помощи своих компаньонов, которые держали жертв за ноги, он поднял их наверх, — и менее чем за десять минут оба страдальца уже были повешены.

Рене, чувствовавший сильнейшее отвращение при виде такой гнусной смерти, за все это время не выдохнул ни разу.

Зрители и участники казни, убедившись, что жизнь больше не теплится в телах повешенных, разошлись в разные стороны: четверо продолжили свой путь в Реджо, а пятый в одиночестве отправился обратной дорогой туда, откуда они пришли, когда вдруг новый слуга Рене вышел из лесных зарослей и позвал:

— Орландо!

Человек, которого окликнули, сам не принимал участия в казни, хотя проявлял к ней живейший интерес и не ушел раньше, чем убедился, что враги мертвы. Он потянулся за кинжалом, поворачиваясь на голос:

— А, это ты, Томео? Какого черта ты здесь делаешь?

— Сам я ничего не делаю, я только наблюдаю за тем, что делаешь ты.

— Ты ведь не стал снова добропорядочным человеком, я надеюсь?.. — спросил Орландо насмешливо.

— Вот тут ты ошибаешься. Точнее, я делаю все, чтобы снова им стать. Но кто эти бедняги, которых! вы так безжалостно перетянули глотки?

— Эти презренные не признали моей подписи: я выдал разрешение на свободный проезд тем достойнейшим погонщикам мулов, которых ты видел. Сейчас они продолжили свой путь в Реджо. Ведь был и есть уговор между мной и Бизарро, чтоб признавать подписи друг друга, а его люди остановили моих погонщиков и обчистили до нитки. А те вернулись ко мне за справедливостью. «Отведите меня к Бизарро», — сказал я им. Они привели меня. «Послушай, кум, — сказал я ему, — твои люди неуважительно отнеслись к моей подписи, я должен наказать их, чтобы другим неповадно было». Бизарро велел мне рассказать всю историю, и по мере того как я рассказывал, мрачнел. Наконец он сказал: «Воздай виновным по заслугам, приятель, воздай им; только делай это быстро, ты знаешь: я не люблю, когда меня беспокоят во время ужина». Я позвал моих погонщиков, которые ждали у дверей, они опознали своих грабителей, и Бизарро отдал их мне. Ну а что я с ними сделал, ты видел.

Тем временем Рене подошел к краю леса, откуда слышал все.

— Выпей с нами по глотку, друг, — крикнул ему Рене.

Орландо, вздрогнув, обернулся и увидел человека с бутылкой в руке.

Он бросил вопросительный взгляд на своего приятеля, который знаком дал ему понять, что этому новому действующему лицу можно доверять.

Рене протянул бутылку с ликером, прежде сделав несколько глотков, чтобы у Орландо не осталось никаких сомнений в ее содержимом, и попросил его рассказать о его дружке Бизарро.

Орландо, нашедший вино хорошим и не видевший никаких причин скрывать то, что он знал, выдал Рене все сведения об этом человеке, какие только тот пожелал. А через час, когда Рене узнал все, что хотел знать, он первым напомнил своему спутнику, что им пора возвращаться. Они допили бутылку, пожали друг другу руки и разошлись, покидая дерево, склонившееся под тяжестью проклятых плодов, в одно мгновение выросших на его ветвях.

Два часа спустя Рене вошел в лагерь.

На следующий день, на рассвете, граф Лев предстал перед генералом Ренье. Генерал уже проснулся и, сидя с озабоченным выражением лица на своей кровати, размышлял над картой Калабрии.

— Генерал, не ломайте голову над географическими картами, — я нашел дорогу, по которой ваши пушки прокатятся с такой же легкостью, как по сукну бильярдного стола. Через пятнадцать дней мы начнем обстреливать Реджо, а через восемнадцать он будет взят.

Генерал вскочил с кровати.

— Я не ставлю под сомнение ваши слова, мой дорогой граф, но в таких делах лучше все увидеть своими глазами.

— Нет ничего проще, генерал. Одевайтесь, я дам команду моим людям, и если место, куда я вас отведу, вам понравится, мы позовем туда всю армию, оставив лишь оцепление вокруг Сциллы.

— А что, если мы пойдем туда втроем? — спросил генерал.

— О, генерал, нет. Я не могу взять на себя такую ответственность, — ответил молодой человек. — Со своими бойцами я отвечаю за вас, если же мы будем втроем, то я смогу отвечать лишь за то, чтобы меня убили раньше, чем вас. Думаю, это вам не очень подходит, поэтому предлагаю вернуться к моей первой идее.

Через пятнадцать минут, когда генерал Ренье вышел, он обнаружил пятьдесят стрелков графа Льва с ружьями в руках, построившихся в колонну.

Он быстро окинул взглядом все это представление:

— Мой дорогой, вы понимаете, — произнес генерал, — что с такой свитой мы не сможем сохранить нашу экспедицию в тайне. Зайдите ко мне, позавтракаем вместе, и я распоряжусь, чтобы вашим людям выделили несколько бутылок вина.

Получаса хватило, чтобы все приготовились к выступлению.

На этот раз Томео повел другой дорогой, не той, что накануне, а более удобной для лошадей.

К девяти утра экспедиция достигла вершины Аспромонте, и все убедились в том, что если откатить пушки к Майде, там они выйдут на дорогу, которая их прямиком выведет к вершине горы, а оттуда, двигаясь от одной вершины к другой, они легко доберутся до Аспромонте.