Удивление вызывает также и то, что она согласилась. Может быть, Дейдре тоже ощущала одиночество после смерти Тинна? Возможно также, что ею двигала любовь кдетйм и мысль о том, что настало время родить своего собственного ребёнка. В дальнейшем у Дейдре появилось много не только своих, ной приёмныхдетей, поскольку она основала свой собственный сиротский приют. Всю свою жизнь она была храброй женщиной с сильным характером, но за её внешней жёсткостью скрывалось мягкое сердце, поэтому вполне возможно, что она просто испытывала к Кроули сочувствие.

По свидетельству Дейдре, зачатие происходило нелегко. Кроули пришлось сократить количество употребляемых им наркотиков и алкоголя, чтобы добиться эрекции. Перед каждой попыткой зачатия Кроули проводил магический обряд. После того как Дейдре забеременела, она не переехала жить к Кроули. Они никогда не жили вместе, хотя, будучи в Лондоне, Дейдре проводила у Кроули много времени. Сын Кроули родился в Нортумберленде днём 2 мая 1937 года. Его назвали Рэндалл Гэйр, хотя Кроули впоследствии прозвал его Алистер Ататюрк.

В течение второй половины 1930-х годов Кроули жил в Лондоне довольно тихо, переезжая с одной квартиры на другую, меняя более скромные условия на более роскошные или наоборот, в зависимости от количества денег, которыми располагал. Он кочевал между мрачными трущобами в Пэддингтон-Грин и апартаментами, а то и комнатами в Челси, Блумсбери, Кенсингтоне, Уимблдоне и на роскошной Джермин-стрит. Судя по всему, его ни разу не выселяли за неуплату, но он, конечно же, не был идеальным квартиросъёмщиком, как вспоминал Алан Бернет-Рэ в своей брошюре «Алистер Кроули: Воспоминания о Звере 666», у которого в 1936 году Кроули снимал жильё на Уэльбек-стрит. Люди, занимавшие соседние с Кроули квартиры, шумно протестовали против запаха, который распространялся от воскуряемых им благовоний, а также против шума, который доносился из его квартиры, когда он ссорился с женщинами, кричавшими и ругавшимися на него в ответ. Бернет-Рэ встречался с Кроули каждый день, «тщетно пытаясь получить от него плату за жильё или убедить его не нарушать покой соседей». Должно быть, он испытал облегчение, когда Кроули наконец съехал с квартиры.

Жизнь, которую Кроули вёл в это время, могла считаться спокойной по сравнению с его прошлым. Он читал, проводил магические церемонии, изучал карты Таро, развлекал гостей и играл в шахматы. Иногда в его квартире происходили партии между лучшими шахматистами Британии. Время от времени его приглашали отужинать с друзьями или знакомыми, однако многие делали это неохотно, потому что боялись, что Кроули попросит у них взаймы. В этих случаях он представал остроумным собеседником и, как никто другой, мог составить отличную компанию. Его приглашали даже на литературные вечера. Однажды в 1939 году он был приглашён на литературный обед у Фойлов, где познакомился с Джоном Каупером Поуизом, который любил произносить послеобеденные речи. Поуиз купил Кроули бутылку вина, которую тот осушил за время произнесения короткой речи.

Обеды, которые давал сам Кроули, были весьма известны, а может быть, печально известны, если учитывать способность гостей Кроули переносить некоторые гастрономические изыски. Кроули славился своими бифштексами, которые подавались с хорошим бургундским (его любимыми винами были Le Corton и Richebourg, особенно урожая 1929 года) и были превосходно приготовлены. Но Кроули устраивал ещё и «вечеринки с карри». Его карри было очень острым, и ему нравилось смотреть, как его вспотевшие гости заглатывают литры воды, чтобы охладить свои горящие рты. А он тем временем сдабривал блюдо в своей тарелке перцем чили и другими специями, заявляя, что о такого рода пище он узнал на Востоке, где её едят для того, чтобы вызвать пот и тем самым охладить тело благодаря испарению влаги с поверхности кожи. Именно на вечеринке с карри завязалась тесная дружба между Кроули и Чарлзом Кэммелом, который в то время работал журналистом. Кэммел, не поморщившись, съел всё, что былоу него натарелке, и запил съеденное холодной водкой. Попросив добавки, он положил начало своей дружбе с Кроули, хотя ей и суждено было продлиться лишь несколько лет.

Кроули обладал способностью пить всё, что угодно, практически никогда не пьянея. Он изобретал рецепты коктейлей. Например, один из таких рецептов требовал смешать равные доли коньяка, кирша и абсента, добавив по вкусу табаско и эфира. Подавать коктейль следовало со льдом. Коктейль «Кубла Хан № 2», упомянутый в «Дневнике наркомана», являл собой пример ещё одного выдуманного Кроули напитка, состоящего из джина, вермута и некоего зелья, которое Кроули со значительным видом наливал из чёрной бутылочки с надписью «Яд», где на самом деле содержалась настойка опия.

Истории о Кроули и алкоголе многочисленны. Среди них есть сомнительные, а есть и вполне правдивые. В одной из таких историй рассказывается, как однажды он обратился к Эйлен Бигланд, дружески расположенной к нему женщине, с просьбой пожить у неё недолгое время, требовавшееся Кроули для написания какого-то литературного произведения. Живя в её доме, Кроули попросил у неё разрешения сопровождать её во время её ежедневных выездов за покупками в соседний город. Пока она делала покупки, он в одиночестве гулял по городу, а по дороге обратно присоединялся к ней. Через две недели Кроули уехал. После его отъезда дочь хозяйки обнаружила, что бачок в туалете работает не очень хорошо, и нашла четырнадцать бутылок из-под джина, спрятанных в этом бачке. Счёт, пришедший от местного виноторговца, свидетельствовал, что Кроули покупал спиртное в кредит на имя Эйлен Бигланд.

Ещё один подобный случай был связан с критиком и писателем Морисом Ричардсоном, которого Кроули в 1939 году пригласил на обед после того, как тот допустил кое-какие обидные высказывания в его адрес в одной из своих статей. Когда Ричардсон явился на квартиру к Кроули, дверь ему открыла шотландка по имени Кэти. После того как ему показали фотографию Кроули с сыном на морском побережье неподалёку от Маусхола в Корнуолле, Ричардсон принялся за суп из омаров и жареную утку, поданную с белым кьянти. За этим последовали бренди и сигары. Уходя, Ричардсон извинился за обидную фразу в своей статье (критикуя какого-то автора, он написал, что тот напоминает ему «более приемлемого Алистера Кроули»). Кроули достал свою авторучку и попросил Ричардсона написать несколько строк в качестве письменного извинения. Ричардсон сказал, что готов это сделать, но не сейчас, когда он так пьян. Кроули ответил, что в таком случае им придётся ещё раз отобедать вместе на следующей неделе. Ожидая следующей встречи с Кроули, Ричардсон осознал, что если бы он согласился на письменное извинение, это дало бы Кроули основания потребовать от него денежной компенсации за допущенную небрежность, подав на него в суд. Ричардсон и Кроули действительно встретились на следующей неделе, причём Ричардсон снова уклонился от письменного извинения и пригласил Кроули отобедать в «Эскарго», известном ресторане на Дин-стрит в Сохо. Выпив перед обедом три тройных абсента, Кроули съел затем три дюжины улиток и пирог из дикой утки, а также осушил бутылку бургундского. Обед увенчался бренди и мексиканскими сигарами. На свой шестьдесят второй день рождения Кроули устроил вечеринку, которая началась в ресторане «Эль Вино» на Вайн-стрит на Пиккадилли. После обильных возлияний вся компания переместилась в кафе «Ройяль», где Кроули попытался продать одной из присутствовавших там женщин, пожилой австрийской баронессе, бутылёк «рутваха». Еда была отлично приготовлена, а поданные вина, в том числе Montrachet и Richebourg, а также шампанское «Вдова Клико» и коньяк были отличного качества. Когда настало время платить по счёту, очередная подруга Кроули выписала чек, поскольку у неё не было с собой наличных. В качестве получателя денег по этому чеку значилось кафе «Ройяль», однако чек был выписан без учёта чаевых для официантов. Тогда каждый из гостей Кроули внёс некоторую сумму наличными, чтобы собрать чаевые, сам же Кроули не принял участия в этой складчине. Как зафиксировано в истории кафе «Ройяль», некоторое время спустя Кроули устроил там ещё одну вечеринку. Меню было ещё роскошнее, чем в предыдущий раз, еда подавалась в отдельном кабинете, и обед начался с рюмки водки, по-русски. Когда обед подошёл к концу и официанты разлили по бокалам бренди, Кроули извинился и вышел из комнаты. Все подумали, что он решил немного облегчиться, что в определённом смысле слова соответствовало истине. Он направился в гардероб, забрал свою шляпу и пальто, через подъезд с колоннами вышел на Риджент-стрит, подозвал такси и уехал. Кафе «Ройяль» понесло убытки в размере ста фунтов. С тех пор Кроули больше не обслуживали в этом ресторане.