— Обрушь все! — хрипло закричал я Казуелу, который привалился к стене на углу и, согнувшись в три погибели, держался одной рукой за горло. — Прегради им дорогу!

— Безносые отродья прогнивших шлюх! — выкрикнул Темар, проносясь мимо меня.

Этот парень слишком много времени проводит с наемниками. Но делать замечания было некогда, и я молча кинулся за ним.

Первый актер уже подбегал к воротам. Я было подумал, что он от нас удрал, как вдруг резные лозы зашевелились, вытягивая усики из боков арки. Они переплетались, извиваясь друг вокруг друга быстрее, чем успевал заметить глаз. Барьер из бледных усиков преградил дорогу злодею, и он прямо с разбега влетел в перекрестье корчащегося камня. Завязавшись узлом, сплетенные усики обвились вокруг него, каждый разрастался в ветку, которая тянулась вверх и наружу. Горе-актер дергался туда и сюда, отчаянно вырывался и закричал от ужаса, когда его ноги оторвались от земли. Но страх в его криках превратился в боль: стебли с отчетливым неприятным звуком скрутили его тело. Сухожилия и кости — не соперники для каменной решетки, по которой пробегала живая рябь. Последний отвратительный треск оборвал стоны — изуродованный труп остался висеть в кольцах перевитых лоз.

Второй актер резко остановился всего в длине руки от первого, но за ту минуту, что он возвращал себе равновесие, желтая ветка зазмеилась от ожившей арки. Листья, когда-то высеченные из сплошного камня, слегка покачивались, когда лоза змеей обвилась вокруг его ног. Панически закричав, актер ударил по вьющемуся стеблю, но его клинок только высек искры из камня. Второй усик метнулся из арки и обмотался вокруг его руки с мечом, сдавливая ее. Пока несчастный лихорадочно отдирал его кровоточащими ногтями, вылезли новые побеги и опутали до этого свободную руку. Новые листья распустились из почек по всем переплетающимся стеблям, которые теперь приковывали его ноги к земле. Но лозы, связывавшие его руки, все так же извивались вверх в безумном пародировании роста, все больше причиняя боль. Вместе с последними, придушенными вздохами актер пронзительно выкрикнул какое-то проклятие в тот миг, когда небрежные стебли выгнули его назад в мучительном изгибе. Хребет треснул, как сухая палка.

Все это случилось за то недолгое время, которое понадобилось нам с Темаром, чтобы догнать третьего актера. Он в ужасе застыл, но, услышав за спиной наши шаги, резко повернулся кругом. Даже маска не могла скрыть его выпученные в панике глаза. Он был так напуган, что даже не поднял меч. Инстинктивным движением я ударил его кулаком под край маски, попав прямо в мягкую плоть под челюстью. Негодяй рухнул на колени и, задыхаясь, схватился за горло.

— Давай посмотрим, гаденыш, кто ты такой.

Дергая завязанные узлом ленты маски, я в первый раз заметил, что его одежда — не обычное дешевое подражание дворянским нарядам. На нем было настоящее дорогое сукно и хорошего покроя шелк. Волосы, которые я выдернул из-за того, что они запутались в ленточках, были надушены дорогой помадой.

— Крев Тор Безимар?

Неудивительно, что он хотел убежать, прячась под маской. Темар с негодованием поднял меч и остановился за спиной стоящего на коленях эсквайра.

— Отойди, Райшед, я срублю голову этому ублюдку!

Мне совсем не хотелось, чтобы этот мерзавец, выпущенный на свободу, предпринял новое нападение в какой-то другой день, но я не мог допустить самосуда.

— Нет! — Я встал между Темаром и все еще хрипящим Кревом, из закрытых глаз последнего катились слезы.

— Я имею право! Юноша свирепо посмотрел на меня.

— Да, имеешь, — согласился я. — Но пусть император утвердит его смерть. Подожди, пока он не окажется перед судом на виду у всех Домов в Тормейле. Доверие к Тор Безимарам будет окончательно подорвано — их Имя не сможет претендовать на трон в течение пятидесяти поколений!

— А если ваши адвокаты с их увертливыми речами найдут ему какое-то оправдание, какую-то лазейку? — горячо возразил Темар.

— Этого не случится, — заявил я с непререкаемой уверенностью и схватил его руку с мечом. — Он пошел на убийство двух сьеров, открыто пренебрегая императорскими указами, после оглашения которых не прошло и полдня. Это измена против давно установленного порядка Империи, и он умрет за это, поверь мне. — Игнорируя сиплые вздохи Крева, я толкнул ублюдка на живот и поставил ногу ему на спину.

Темар казался неубежденным, но меч опустил.

— Если мы захотим отрубить ему голову, то это сделаю я, — добавил я, свирепо усмехнувшись, и отпустил руку парня. — Сьер Д'Алсеннен не должен марать руки кровью такого подонка. И почему ты не посмотришь, кого еще Каз поймал в свои силки?

— Ладно, посмотрю, — согласился Темар, бросив последний взгляд на неподвижного эсквайра. Убедившись, что Крев никуда не денется, он поднял безжизненную голову актера, умершего вторым, и с трудом стащил его маску. — Файрон Ден Таснет! — крикнул он через плечо. — Думаю, этого следовало ожидать.

— Вряд ли Сэдрин призовет нас за него к ответу. — Я взглянул на арку, когда связывал за спиной руки Тор Безимара отрезанными от маски лентами. — А кто тот, другой?

Темар нерешительно посмотрел на человека, висящего над ним.

— Мои поздравления мастеру Девуару, но я не собираюсь туда ползти. Ты можешь опустить его, Казуел?

— Не уверен. — Маг остановился рядом со мной, весь белый от напряжения.

— Ты должен знать, как ты это сделал. — Я поглядел на него с любопытством.

— Конечно, — отрезал Казуел, исполненный ледяного достоинства, — в общих чертах. — Его высокомерие испарилось, когда он уставился на творение рук своих. — Нам придется рассказать об этом Верховному магу, верно?

Задняя дверь «Щеголя» медленно отворилась. Потоптавшись с минуту на пороге, Банч неохотно выдвинулся во двор, Изинна подгоняла его свирепым шипением. Он в ужасе посмотрел на заколдованный лес, растущий из его древней арки. По крайней мере ее не видно с улицы, осознал я с запоздалым облегчением. Такое драматическое колдовство вряд ли подкрепит заявленное предубеждение императора против магии. Лучше убрать с глаз это свидетельство, пока оно не стало чудом, на которое полгорода будет таращить глаза.

— Мы сделаем все как было, — крикнул я Банчу, толкая Казуела в ребра. Маг все еще ошеломленно вглядывался в листья и плоды, которые вновь превратились в застывший, неподатливый камень.

— Можешь засунуть ее туда, куда твоя мать никогда тебя не целовала, — дрожащим голосом возразил Банч. — Берись за кувалду, парень. Я хочу, чтобы ее сломали и увезли отсюда до конца дня и чтобы даже пыли от цемента не осталось.

— Магия совершенно прошла, — возмущенно запротестовал Казуел.

— Я хочу, чтобы она исчезла и все это — тоже! — Банч круто повернулся и, втолкнув Изинну обратно в кухню, захлопнул за собой дверь.

Я посмотрел на Казуела.

— Ты можешь ее снести?

— Думаю, да, — буркнул маг.