— Да, слышала. — Кейтилин знала, что девушка, выбросив свою окровавленную одежду, сохранила радужный плащ. Все свои вещи она оставила в лагере, и ей пришлось довольствоваться тем, что смог уделить ей сир Вендел, — все остальные были для нее слишком мелки. — Клятву нужно держать, я согласна, но Станнис окружен большим войском, и его телохранители тоже дали клятву — защищать его.

— Я не боюсь его стражи. Я способна справиться с любым из них. Напрасно я бежала.

— Вот, значит, что тебя беспокоит — как бы какой-нибудь дурак не счел тебя трусливой? — Кейтилин вздохнула. — Ты не повинна в смерти Ренли. Ты храбро служила ему, но если ты последуешь за ним в землю, то никому этим не послужишь. — Кейтилин протянула руку, желая приласкать Бриенну и утешить. — Я знаю, как тебе тяжело…

Бриенна стряхнула ее руку:

— Этого никто не может знать.

— Ошибаешься, — резко возразила Кейтилин. — Каждое утро, просыпаясь, я вспоминаю, что Неда больше нет. Я не владею мечом, но это не значит, что я не мечтаю въехать в Королевскую Гавань и стиснуть белое горло Серсеи Ланнистер и давить, пока ее лицо не почернеет.

Красотка подняла глаза, единственное, что было в ней красивым.

— Если вы мечтаете об этом, почему хотите меня удержать? Из-за того, что Станнис сказал во время переговоров?

Может быть, и правда из-за того? Кейтилин посмотрела наружу, где расхаживали с копьями в руках двое часовых.

— Меня учили, что добрые люди должны сражаться со злом этого мира, а убийство Ренли — безусловное зло. Но меня учили также, что королей создают боги, а не людские мечи. Если Станнис не имеет права быть королем…

— Конечно, не имеет. И Роберт не имел — Ренли сам так говорил. Настоящего короля убил Джейме Ланнистер, а Роберт еще до этого разделался с наследником престола на Трезубце. Где же тогда были боги? Богам до людей столько же дела, сколько королям до крестьян.

— Хороший король заботится и о своих крестьянах.

— Лорд Ренли… его величество… он был бы лучшим из королей, миледи… он был так добр, он…

— Его больше нет, Бриенна, — сказала Кейтилин как могла мягко. — Остались Станнис, Джоффри… и мой сын.

— Но он ведь… он не станет заключать мир со Станнисом, правда? Не склонит колено? Вы не…

— Скажу тебе правду, Бриенна: я не знаю. Если мой сын король, то я не королева… просто мать, которая стремится защитить своих детей по мере сил.

— Я не создана для материнства. Сражаться — вот мой удел.

— Так сражайся… но за живых, а не за мертвых. Враги Ренли и Роббу враги.

Бриенна потупилась, переминаясь на месте:

— Вашего сына я не знаю, миледи. Но вам я готова служить, если вы меня примите.

— Мне? Но почему? — опешила Кейтилин.

Бриенну ее вопрос тоже озадачил.

— Вы помогли мне — там, в шатре, когда они подумали, что я… что я…

— Ты пострадала безвинно.

— Все равно вы не обязаны были этого делать. Вы могли бы дать им убить меня — ведь я вам никто.

«Быть может, я просто не захотела остаться единственной, кто знает темную правду о том, что там произошло».

— Бриенна, мне служили многие благородные леди, но таких, как ты, у меня еще не было. Ведь я не боевой командир.

— Но вы мужественная. Пускай это не воинское мужество, а женское, что ли. И мне думается, что, когда время придет, вы не станете меня удерживать. Обещайте мне это — что не будете препятствовать мне убить Станниса.

Кейтилин до сих пор слышала слова Станниса о том, что час Робба еще настанет. Они пронизывали ей затылок, как холодное дыхание.

— Хорошо. Когда время придет, я не стану тебя удерживать.

Бриенна, неуклюже опустившись на колени, обнажила длинный меч Ренли и положила его у ног Кейтилин.

— Тогда я ваша, миледи. Ваш вассал… и все, что вам будет угодно. Я буду прикрывать вашу спину, подавать вам советы и отдам за вас жизнь в случае нужды. Клянусь в этом старыми богами и новыми.

— А я клянусь, что у тебя всегда будет место близ моего очага и мясо и мед за моим столом, и обещаю не требовать от тебя службы, которая могла бы запятнать твою честь. Клянусь в этом старыми богами и новыми. Встань. — Взяв руки Бриенны в свои, Кейтилин не сдержала улыбки. «Недаром я столько раз видела, как Нед принимает присягу. Что-то он сказал бы, увидев теперь меня?»

Назавтра во второй половине дня они переправились через Красный Зубец выше Риверрана, где река, закладывая широкую излучину, была мутной и мелкой. Брод охранял смешанный отряд лучников и копейщиков с орлиной эмблемой Маллистеров. Увидев знамена Кейтилин, они вышли из-за своего частокола и послали на тот берег человека, чтобы помочь ей переправиться.

— Потихоньку, миледи, — предупредил он, взяв ее коня под уздцы. — Мы накидали на дно железных шипов, а на берегу полно колючек. Так на каждом броде, по приказу вашего брата.

Эдмар готовится к бою. От этой мысли ей стало нехорошо, но она промолчала.

Между Красным Зубцом и Камнегонкой они влились в поток простонародья, идущего в Риверран. Одни гнали перед собой скотину, другие толкали тележки, но все уступали Кейтилин дорогу, приветствуя ее криками «Талли!» или «Старк!». В полумиле от замка они проехали через большой лагерь с алым знаменем Блэквудов над палаткой лорда. Люкас расстался с ними, чтобы повидаться со своим отцом, лордом Титосом, остальные поехали дальше.

Кейтилин заметила на северном берегу Камнегонки второй лагерь, где развевались знакомые штандарты — танцующая дева Марка Пайпера, пахарь Дарри, сплетенные, красные с белым, змеи Пэгов. Все это были знаменосцы ее отца, лорды Трезубца. Почти все они уехали из Риверрана еще до нее, чтобы защитить собственные земли. Если они вернулись снова, значит, это Эдмар вызвал их. Да помилуют нас боги, так и есть. Он намерен дать бой лорду Тайвину.

Еще издали она увидела, что на стенах Риверрана болтается что-то темное. Когда они подъехали поближе, стали видны мертвецы, висящие на длинных пеньковых веревках, с черными распухшими лицами. Воронье клевало их, и красные плащи ярко выделялись на фоне сложенных из песчаника стен.

— Каких-то Ланнистеров повесили, — заметил Хел Моллен.

— Отрадное зрелище, — весело воскликнул сир Вендел Мандерли.

— Наши друзья начали без нас, — пошутил Первин Фрей, и все засмеялись, кроме Бриенны, которая смотрела на повешенных не мигая, молча и без улыбки.

«Если они умертвили Цареубийцу, мои дочери тоже все равно что мертвы». Кейтилин пришпорила коня, пустив его рысью. Хел Моллен и Робин Флинт галопом промчались мимо, окликая стражников у ворот. На стенах, несомненно, уже разглядели ее знамена, потому что решетка была поднята.

Эдмар выехал из замка ей навстречу в сопровождении трех вассалов ее отца — толстобрюхого сира Десмонда Грелла, мастера над оружием, Утерайдса Уэйна, стюарда, и сира Робина Ригера, высокого лысого капитана стражи. «Все трое ровесники лорда Хостера, всю жизнь прослужившие ему, — старики», — осознала вдруг Кейтилин.