О'кей, я хотел ее тело, но ее должность я тоже хотел.

– Ну как, похвасталась акциями этой вашей домашней безопасности? – спросил я. Не стоило издеваться над ее работой, но я ужасно напрягся, и так получилось.

Все в фирме, и Карла в том числе, прекрасно знали, что я думаю насчет последнего ее проекта, для которого «МиЛ» выступал андеррайтером. Я думаю, что он недальновиден и обречен на провал. Компания «МойПривратник.com» запатентовала программу для настройки домашних систем безопасности через Повсеместно Протянутую Паутину. Скажем, человек сидит в конторе, а к нему домой пришли: на экране выскакивает окошко с фотографией гостя. И дальше пользователь может удаленно впустить в дом родственника, друга или курьера. Система даже позволяет создавать «виртуальную подпись». Требуется специальная видеокамера: через последовательный порт подключаешь ее к домашнему компьютеру и направляешь на дверной проем. Согласно бизнес-плану устройство высылается подписчикам бесплатно, если те позволяют фиксировать имена гостей и собственные решения в базе данных компании для маркетинговых исследований. Таким образом, за юзера платишь 470 долларов с лишним, а прибыли – ноль.

– Это не хвастовство, – окрысилась Карла. – Это называется разрешительный маркетинг. Сетевые факторы. Все программируют системы безопасности по нашим стандартам, и можно людей как угодно изучать. Реклама, специальные предложения, широкополосные сети. – Она приосанилась. – Это честная игра, Коэн, и лучше бы ты ее не портил.

– Прости, Карла, но мне трудно представить, как этим прибамбасом пользуется моя мать.

– И ты прости, Коэн. Не думала, что твоя интернет-стратегия основана на потребительском спросе жены раввина в возрасте за полтинник.

Вот гадина. Насчет жены раввина особенно. В последние месяцы в газетах все чаще пишут, что сторонники левых убеждений или религиозные (не только евреи – еще активисты, экологи, спецы в политике, администраторы бесплатных школ и защитники прав потребителя) – препятствие для роста валового национального продукта. Они (вместе с возросшим интересом к реальным доходам) и виноваты в коррекции 2001 года – великом коллапсе слепой веры.

И к тому же безработица ниже двух процентов, минимальная зарплата парит над уровнем бедности. Инфляция. И все опасаются, что Эзра Бирнбаум, председатель Федеральной резервной системы и (так уж вышло) еврей, увеличит процентные ставки за счет нужд капитала.

В подобные моменты я чувствую, что оба лагеря против меня.

– Господи, Коэн, расслабься. – Видимо, Карла по моему лицу поняла. – Я шучу, ясно? Остынь.[66]Это просто бизнес.

Просто бизнес. Вечно я забываю. Карла, похоже, за свою должность не опасается. Говорят, она практикующая католичка, записная демократка со связями в министерской программе «новой медийной грамотности». Плюс женщина, а в моей – да, предвзятой – системе мироустройства это означает, что она экипирована для кормления людей. Как она при этом ухитряется корпоративного монстра питать? Как она вообще все это видит?

Я надеялся разнюхать. Да еще избежать очередной ночи в доме родителей (я жил там, пока не готова оплаченная «МиЛ» квартира). В общем, я решил переспать с Карлой.

Машина сцапала меня острыми алюминиевыми челюстями и вот-вот прикончит.

Как же это меня угораздило? Основная Сеть вышла онлайн первой, я потому в нее и записался. Хотел перейти в другую, едва найдется подходящая. Но, не успев нажать на сайте кнопку «Согласен», заподозрил, что совершаю ошибку.

Я указал, чтобы дивиденды поступали электронными деньгами, которыми только в сети и расплачиваться. С каждого доллара, потраченного на межгород, я получал десятицентовый кредит. Если пообещать, что будешь пользоваться только «АТиТ», дивиденды возрастают до четвертака. С авиаперелетами то же самое. Пока я летаю одной «Америкэн Эйрлайнз», на каждую милю мне капают две. Та же петрушка с «Э-Трейд», «Найки» и «Кока-Колой». Поначалу несложно, моя «Виза»[67]так запрограммирована, чтобы не платить за «Пепси» или «Рибок». Не ошибешься, даже если очень хочется.

Когда открылись вторая и третья сети, программа стимулирования стала чуть навязчивее. Мои приятели из Куинза в основном предпочли Народную Сеть, Алек и коллеги из «МиЛ» – Группу Люкс, а родичи вообще решили не подписываться. Сети росли, боролись за конкурентные преимущества и начали препятствовать смешению.

Не проблема заказать колу, когда приятели пьют «Снэпл», или слетать на похороны на «Америкэн Эйрлайнз» и потом встретиться с семьей, которая летела «Юнайтед»[68]. Но едва к сетям прицепили политические партии, частные школы и поликлиники[69], потребительское пространство обернулось зоной военного конфликта. До того дошло, что запрещалось смотреть кино вражеской студии или – еще хуже – поступать на работу в неподключенную к сети компанию. Телефонные звонки клиентам конкурирующих сетей стоили втрое дороже.