– Я уже думала, что ты опять не придешь, – было первое, что она сказала.

– Не угадала, – ответил я.

Долгий поцелуй на некоторое время отключил все мыслительные процессы в моей голове. Из прихожей, по дороге сбрасывая на ходу обувь, я отнес Настю на кровать. Там я все же сумел от нее оторваться, чтобы хорошенько помыть руки и лицо. Зеркало рассеяло мои последние подозрения в том, что на лице могли остаться капли крови. Неприятное ощущение появлялось в метро: создавалось впечатление, что попутчики уличающе смотрят на меня. Мне все время казалось – то ли с лицом что-то не так, то ли с одеждой. Но теперь, когда отражение в зеркале оказалось привычным, без подозрительных пятен и кровоподтеков, все опять стало видеться в розовом (тьфу ты, не люблю это слово), скажем – в черно-розовом свете.

В зеркале я заметил, как Настя подошла ко мне сзади. Она была единственным человеком, чье приближение со спины я мог выдержать, все остальные вызывали довольно резкую реакцию. Тут же я почувствовал ее пальцы на своей шее. Они сначала нежно, а потом все сильнее и сильнее стали сдавливать горло.

– Может быть, пора тебя задушить? – нежно проворковала Настя, – Тогда тебе уже не придется ходить на работу и по другим делам.

– Это точно, но тогда я буду немного прохладный, – подыграл я ей.

– Прохладный лучше, чем никакой, – пальцы разжались, Настя обняла меня и прижалась всем телом. – Я скучала.

– Да я, в принципе, тоже, – ответ прозвучал как-то неестественно.

– В принципе?

– Конечно, скучал, но зато теперь я разделался со всеми делами и смогу бывать у тебя намного чаще, – это предложение прозвучало намного увереннее.

– Хорошо бы, а то все институт да институт… Кстати, меня уже пару раз ребята приглашали сходить куда-нибудь, но я все отказывалась, – ее отражение в зеркале лукаво улыбнулось мне.

– Думаешь, надо тебя куда-нибудь пригласить?

– Было бы неплохо…

– Я подумаю над этим, – я повернулся к ней. Она была одета в домашнее платье, которое очень легко соскальзывало на пол, стоило только немного подвинуть лямки на плечах, что я с радостью и проделал. Она осталась в белых полупрозрачные трусиках, которые я решил пока не трогать, сосредоточив все свое внимание на груди.

Настя закрыла глаза. Немного массажных приемов, мягкие поглаживания… В это же время ее руки ласкали мои волосы, взъерошивали их, пропуская между пальцев, выполняя роль расчески. Волосам это было очень даже приятно. Мне так же хотелось закрыть глаза, чтобы насладиться ее прикосновениями в полной мере, но в тоже время, я никак не мог оторвать взгляд от ее идеального тела.

Вскоре мы стали одним целым. Безграничная любовь, отбросившая все неприятности, невзгоды и глупые мысли, поглотила нас.

* * *

– Жаль, но, как обычно, уже скоро вставать, – еле слышно сказал я, когда мы уже лежали в теплой неге мягкой постели. Ее голова лежала на моем плече, а левая рука удобно расположилась на груди.

– Ты что-то сказал? – сонно пробормотал она.

– Нет, это так, мысли вслух, спи, – мне не хотелось ее будить.

Я так люблю смотреть на ее лицо, когда она спит. На нем отражаются все сны, которые она видит. Конечно, это можно увидеть только когда на улице светает, а сейчас была глубока ночь, но я все равно видел ее, видел в своей памяти.

Многие книги говорят о том, что сон проходит очень быстро, и лишь когда мы спим, нам кажется, что проходят минуты и часы. Но однажды я наблюдал за спящей Настей в течение десяти минут, и все это время у нее что-то происходило. То она хмурилась, то подергивалась, временами корча смешные гримаски. Это было очень мило, и я никак не думал, что сон можно смотреть так долго. Возможно, она бы смотрела его и дольше, но прозвенел будильник, который и положил конец моим наблюдениям.

Как это было ни неприятно, но будильник сегодня тоже прозвенел. С годами я выработал в себе привычку просыпаться чуть раньше утреннего трезвона, но все равно будильник был для меня как молот для наковальни. Ждешь его, ждешь, а потом резкий неприятный звук бьет в ночной тишине по барабанным перепонкам.

– Ты уверен, что хочешь идти? – не просыпаясь, пробормотала Настя и схватила меня за руку. – Рано еще вставать.

– К сожалению, пора. – Я медленно и несильно пожал ее руку, поцеловал и выполз из постели.

Наступило самое нелюбимое мною время. Первые пять-десять минут после подъема. Это просто невыносимо – вставать в такую рань, когда все еще спят, бродить по кухне, умываться и бриться. Полный кошмар. Наверное, так и мучают в аду. Постоянно будят и заставляют рано вставать. Вероятно, для меня это было бы самое страшное наказание.

* * *

Приближалась зима. В конце ноября временами выпадал снег, так что думать о новом деле не стоило. На снегу наследить можно так, что век не отмоешься.

Убийство трех парней получило серьезный резонанс в прессе и на телевидении. Притом что все версии, выдвинутые репортерами и следователями, были слишком разнообразны, чтобы хотя бы одна из них получила серьезное продолжение. Хотя нет – вот что получилось: Трупы нашли примерно через час после убийства (я в это время, если не ошибаюсь, уже должен был быть в метро). Наткнулся на них какой-то старичок, который любил прогуливаться, видимо, темными лунными ночами. А по подслеповатости своей старичок еще умудрился вляпаться в лужу крови и чуть не отдавил голову одного из парней (что могло бы послужить поводом к его аресту, если бы старичок не производил впечатления полной немощности). Мобильного у него с собой не оказалось, поэтому, пока он добрался до средств связи и вызвал милицию, прошло еще чуть ли не два часа. Так что запас времени у меня был довольно приличный. Мой мешок, конечно же, нашли, в чем я мало сомневался, но, судя по официальным сводкам, отпечатков пальцев обнаружено не было, что меня очень даже порадовало. Хуже всего было то, что с помощью собаки они сумели обнаружить место моих тренировок. Первая же выдвинутая версия сводилась к очередному маньяку, который объявился в Кусковском парке, что, учитывая все улики, было самым правдоподобным решением. Но в дальнейшем была обнаружена сбежавшая девушка, которая, к моей радости, смогла добраться домой без дальнейших приключений, но в глубоком шоковом состоянии. Она попыталась рассказать, что с ней произошло (более-менее прийти в себя она смогла только после предварительной работы с психологами). Что интересно, ее отец сам заявил в милицию о нападении. Возможно, поэтому следователям удалось сопоставить мертвых парней и куски женской одежды, валявшиеся рядом с ними, и объединить девушку и насильников в одно дело. Сама девушка ничего толком рассказать не могла – похоже, ей теперь придется долго лечиться, прежде чем она снова сможет спокойно ходить по улице. Исходя из рисунка нападения на девушку, появилась новая версия, которую, похоже, придумали и раздули телевизионщики – что это озлобившийся отец пошел и покрошил всех насильников. Милиция на эту «утку» не купилась, причем по очень простой причине: папаша этой девушки был здоровенным дядькой, поэтому моя выброшенная одежда налезла бы на него с большим трудом, хотя сила удара топором свидетельствовала все же не в его пользу. Но от этой версии очень быстро отказались, к величайшей моей радости. Я не собирался подставлять невинного человека, который и так получил серьезный удар. Вскоре осталась последняя, самая вероятная версия – неизвестный мститель. До супергероя личность этого мстителя не доросла, но многие ему сочувствовали и хвалили. Эти слова были для меня бальзамом на душу, для этого стоило жить. Значит, я все сделал правильно. Как говорится, работа приносит наибольшее удовлетворение, когда ее нужность и пользу признают другие.