Но мой знакомый продолжил:

– Я могу понять, что душа только-только отлетела и находится рядом. Она способна контактировать с живыми, да. Но вот возьмем другой случай: один из моих друзей умер от острого панкреатита. У нас с ним была очень сильная духовная связь – его смерть для меня была еще одним шоком, последовавшим практически сразу после смерти отца. Но тот факт, что в последние годы каждый из нас был погружен в свои личные проблемы и заботы – так всегда же бывает, со временем-то – я относительно стойко пережил трагедию. И вот, через два или три года, наверно, он мне начинает сниться. Часто. Несколько раз на неделе. Мама моя, человек верующий и гораздо более меня развитый духовно, к тому же очень любившая Кота – Костю, друга ушедшего, так я его всегда называл – посоветовала сходить к нему на могилу, в церкви свечку поставить, помолиться за упокой. Ну, все сделал, выбрал время для кладбища. Приезжаю – и не могу вспомнить место. Сектор сразу-то нашел, а вот между могил хожу, кружу, вглядываюсь в имена – нет его! У нас на погостах, сам знаешь: где без оградок, так еще можно протиснуться прыжками да перескоками, а тут все перегорожено, никакого порядка или хронологии, и позвонить кому-то ориентир спросить – никак. В общем, минут сорок бродил, продрог весь – он ведь по осени ушел, зябко, и снился как раз к године своей. Тыкался я, в общем, мыкался, пока не встал колом да и не спросил напрямую, вслух: «Кот, ну чего звал-то? Давай, веди теперь, коль пригласил уже!» Тут меня на месте разворачивает сила неведомая, и я через минуту уже стою перед его надгробием – по кругу водил меня, как оказалось. Помню, я просто шел, точно теперь зная куда.

– После этого перестал сниться?

– Да, успокоился.

– Каждая душа движется по своей траектории. Все движение в Мироздании подчинено единой цели – обеспечению общего баланса и гармонии. В земном эквиваленте мы это знаем как любовь и счастье. Примерно так же движутся и планеты в галактиках. У каждой есть свое солнце, своя гравитация, промежуточное назначение – карма. Что-то, видимо, оставалось у Константина, что ты не додал ему: либо часть уважения, либо благодарность; или, наоборот, он сам хотел с тобой поделиться частью своей энергии или предупредить о чем-то – а где это лучше сделать, как не на своей могиле? Главное, что цель была достигнута, и он успокоился. Если ты не смог до конца интерпретировать это событие – я думаю, это уже не принципиально, раз последствия только положительные. Я лично склоняюсь к тому, что, находясь в двух-трех земных годах после своей смерти, его душе предстояло нечто глобальное, и он просто хотел с тобой проститься, раз вы были так духовно близки, как ты говоришь. Этим глобальным могло быть и перерождение, например. Покопайся в памяти, может, и обнаружишь, на что в действительности указывал этот случай.

Дискотека шла полным ходом, когда в зал ввалилась кучка местных. Они сразу заявили о своих правах на территорию, нарочито громко здороваясь со всеми, кто попадался на пути их продвижения к дальнему углу небольшого и изрядно потрепанного зала бывшего некогда Дома культуры поселка. Некоторые девушки отвечали звонким смешком, некоторые брезгливо отворачивались, перехватывая запах спиртного, – впрочем, преувеличенно веселое состояние компании и без этого аромата выдавало их существенную заправку алкоголем перед мероприятием.

Ребята из спортивного лагеря тусовались отдельной группой. Они нечасто заходили сюда, и знакомства с местными обычно носили очень поверхностный характер, надо признать, не всегда дружелюбный. Для местных подростков они всегда были чужими. И чужими были их родители, наезжавшие сюда из Бийска или Новосибирска во времена комсомола и затем бандитского коммунизма. И так из поколения в поколение: ничего в отношениях не меняется между городом и деревней, как некогда обещал стирание этих граней Владимир Ульянов.

– А вон тот самбист, с Иркой перетирает что-то, – указал пальцем Яшка на городского паренька лет четырнадцати-пятнадцати.

Парень широко улыбался девочке, его большие черные глаза излучали искренний интерес и, вместе с тем, не по-мальчишески твердую уверенность в своих намерениях. Он то и дело откидывал небрежным жестом назад сбивавшуюся на глаза непокорную челку.

– Этот прыщ? – сквозь зубы процедил старший брат, проведя потной ладонью по лысой голове.

На его черепе виднелись старые порезы и шрамы: жизнь у Петрухи задалась по понятиям с самого счастливого детства, и последняя ходка была уже третьей за все двадцать пять годков его чисто «сердечной» биографии.

– Это на вид он прыщ, жилистый. – Яшка шмыгнул носом, косо глянув на городского. – Я ж говорю, хотели его у синего «комочка» тряхануть с Женькой, а он рукой своей так пятерню мою сжал, падла, я думал, пальцы оторвет. И смеется еще в лицо, прыщ.

– Не поверил он тебе, братка. Не поверил. А чем рассчитывался-то?

– Сотенной. «Колу» диетическую взял тогда, быдло. Тьфу! Но мобила у него «яблочная», уж будь уверен – я такие вещи верно просекаю.

– Ясно.

Петр направился в сторону Ирины, игриво двигавшейся в ритм напротив городского «прыща». Приблизившись, он словно ненароком покачнулся и, балансируя, ухватился за ее плечи, грубо развернув к себе лицом.

– Оп-па-чки! Иринчик!

Девушка вскрикнула от неожиданности и быстро сбросила его руку с хрупких плеч.

– Ну, извини бродягу, отметили возвращение сегодня, – медленно произнес Петр, сверля глазами подростка, борзо уставившегося на него снизу вверх. Впрочем, он ненамного был ниже самого Петрухи и стоял, нервно сжимая и разжимая обе ладони.

– Ты кто? – спросил его мужчина.

– Сам по себе. А ты кто? – Голос у парня был резкий, его легко было слышно в царившем вокруг тусовочном гвалте.

– И я сам по себе, – вдруг широко улыбнулся Петр и протянул парню руку, – меня Петрухой зовут.

Тот от неожиданности сделал полшага назад, слегка присев в коленях. Нет, не от страха – это была достаточно агрессивная боевая стойка. Мгновение поколебавшись, он немного расслабился и пожал протянутую Петрухину руку, быстро взглянув на свою новую знакомую. Ирина молча и с нескрываемым раздражением наблюдала за происходящим.

– Я Степан.