Я бросил мимолетный взгляд на дверь и усмехнулся, когда увидел, что Хайди уже возвращалась. Она будто бы о чем-то задумалась, но с каждым шагом ее улыбка становилась все шире и шире. Чтобы меня не застукали за подглядыванием, я плюхнулся на кожаный диван, который тут же заскрипел под моим весом. Интересно, кому пришла в голову «замечательная» идея обтянуть диван искусственной кожей? Наверное, тому самому идиоту, который установил зеркала напротив открытых душевых кабин. Во всяком случае, я прилип к грязной поверхности за несколько секунд. А о том, откуда взялись пятна на диване, даже не хотелось думать.

– Эй! Прости, что заставила ждать, – сказала Хайди и уселась напротив меня. Я подобрал ноги и слегка отодвинулся, чтобы освободить ей место.

– Ничего страшного. Мороженое? – Я показал ей пачку.

У Хайди заблестели глаза.

– Это мой любимый сорт.

Я развеселился, глядя на ее сияющее от радости лицо, потом взял себя в руки, снял крышку и протянул ей одну из деревянных ложек. Она с рвением зачерпнула сливочную массу и набила рот мороженым так, что походила на хомяка.

– Боже, какое блаженство! – Она со стоном прикрыла глаза, потом облизала сладкие губы.

Черт! Я отвернулся и зачерпнул большую ложку мороженого. А через пару секунд понял, какую огромную ошибку совершил.

– А-а-а-ах! До мозгов пробирает, – выругался я и обхватил голову руками, а потом услышал, что Хайди надо мной смеется.

– Это было твое решение! – Она запихнула в рот огромный кусок мороженого. И тут я понял, что моя идея поделить мороженое пополам с треском провалилась. Хайди в одиночку уже умяла больше половины пачки.

– Эй, оставь и мне что-нибудь! – потребовал я и ткнул ложкой в мороженое.

Потом наши ложки скрестились, и мы с интересом уставились друг на друга.

– Никогда! Это все мое! – засмеялась она и отодвинула мою ложку.

– Нарываешься, да? – Я вызывающе изогнул бровь. – Я тебя предупредил. Я знаю джиу-джитсу! – Я не соврал: эти приемы входили в программу обучения.

– Ах, боюсь-боюсь! – подхватила Хайди. – А я умею танцевать зумбу на коврике! А теперь подумай хорошенько, хочешь ли ты съесть мое мороженое?

– Твое мороженое?

– Мое сокровище. – Она потянула упаковку на себя, но я оказался проворнее и потянулся следом. Мы чуть не столкнулись лбами.

Я подавил смешок, встретив вызывающий взгляд Хайди. Мы мерились взглядами, и в это время по моему телу разливалось тепло. Внезапно я осознал: Хайди меня совсем не боялась.

Во время обучения я нередко видел страх в глазах своих сокурсников. Мы частенько практиковались в распознавании чувств по мимике и жестам. Подергивание одной брови иногда говорило о человеке больше, чем его болтовня. Но Хайди не робкого десятка. Ее взгляд был полон решимости, радости жизни и энергии, которая полностью захватила меня до дрожи в пальцах. Нет, Хайди не боялась. В отличие от меня. Потому что на меня вдруг напал первобытный страх. Когда я в последний раз чувствовал себя так? Очень и очень давно.

Ее дыхание коснулось моих губ. Сделав пару вдохов, я почувствовал себя так, будто находился под кайфом. Я заинтересованно глянул на лицо Хайди и насчитал пять веснушек на переносице. Три на левой скуле. Шесть на правой. Три крапинки находились прямо над левой бровью, как созвездия на карте неба. Больше всего мне хотелось обвести пальцем эти три точечки, коснуться белоснежной кожи, зарыться в длинные волосы. Притянуть ее к себе…

– У меня что-то на лице?

– Что? – Я растерянно уставился на Хайди.

Она наморщила лоб, и три веснушки над бровью пустились в пляс.

– У меня что-то на лице? Иначе почему ты так странно смотришь? – медленно повторила она, будто я сошел с ума. Так оно и было: я был без ума от Хайди.

– У тебя там веснушки, – пробормотал я и, не сдержавшись, протянул руки, чтобы коснуться трех точек на лбу. – Они такие бледные. Почти золотые. Почему?

Хайди смотрела на меня огромными глазами. Ох уж этот взгляд. Блин! Кажется, я ввязываюсь в серьезные неприятности. Мей-дей[3]! Хьюстон, у нас проблема! Ее зовут Хайди, и ее веснушки готовы разрушить мой эмоциональный фон.

– Я отбеливала веснушки, – помедлила с ответом Хайди. – Эти – она показала на свой нос, – последние. Обычно я наношу макияж, чтобы скрыть их. – Хайди покраснела и отвернулась от меня, потом убрала руки от полурастаявшего мороженого. А точнее от моей крошечной порции.

– А разве можно отбелить веснушки? – озадаченно поинтересовался я. – И зачем, черт возьми, это делать?

Я пожалел о своих словах в тот момент, когда они сорвались с моего языка. Глаза Хайди потемнели от страха… Девушка выглядела испуганной, будто хотела убежать. Но почему? Неужели это связано с тем, что она отбелила свои веснушки? О боже! Может, это из-за бывшего, который был настолько глуп, что не поклонялся каждому из этих замечательных пятнышек? Так и убил бы его!

– Да, я знаю, что это глупо, – голос Хайди оторвал меня от мыслей, которые противоречили Пятой заповеди. – К тому же еще и очень больно. – Она издала искусственный смешок и состроила гримасу мученицы. – У меня кожа еще несколько недель была красной и воспаленной. Кроме того, не очень-то и помогло. Как только я выхожу на солнце, эти дурацкие веснушки снова лезут.

Я поставил ведерко с растаявшим мороженым на пол и уселся поудобнее.

– Ты прекрати это. У тебя замечательные веснушки, – серьезным голосом сказал я и с удовлетворением увидел, что из ее ясных синих глаз ушла черная тень.

– Ты и правда так думаешь?

– Я на полном серьезе! Если хочешь, могу каждой твоей прелестной веснушке посвятить отдельный сонет.

По ее лицу скользнула сдержанная улыбка.

– Ты сейчас со мной флиртуешь?

– Сейчас? Да все время! Очень приятно, что ты это заметила. Тогда я, может, и поскуплюсь на сонет, – ответил я и одарил ее своей самой лучшей улыбкой плохого мальчика.

Хайди рассмеялась и подперла рукой подбородок.

– Сонет, говоришь? А почему не хайку[4]?

– Что это, черт возьми, такое?

– Японское стихотворение, слоговый состав которого пишется по схеме 5-7-5.

– Хм… я не умею по-японски, – признался я.

Хайди прикусила нижнюю губу и склонила голову так, что волосы упали ей на лицо. Она поспешно распрямилась и заметила, что ее косичка растрепалась. Тогда она стянула резинку, и локоны рассыпались по плечам.