По коже Микки пробежал легкий холодок, но испуг тут же сменился возбуждением. Голос актрисы как будто заполнил все пространство вокруг, отогнав тревогу.

Вторая коринфская женщина пылко заговорила, обращаясь к Микки:

Женщины ненавидят войну, но мужчины будут воевать.

Женщины могут ненавидеть своих мужей и сыновей своих отцов,

Но женщины никогда не возненавидят своих детей.

Микки следила глазами за строками в тетрадке, слушая дрожащий от избытка чувств голос Первой женщины:

Но я - я буду добра к своему мужу,

Я буду любить своих сыновей и дочерей и почитать богов.

Чио с дальнего конца сцены ткнул пальцем в Микки, и она, как пришпоренная лошадь, ринулась читать роль Медеи:

Лучше помолчите, вы, женщины.

Вам бы посмотреть, как подруги варваров выносят предательство;

Присмотритесь и вы поймете.

Между словами текста здесь стояло примечание в скобках: «Медея опускается на колени и молится». Микки бросила на Чио вопросительный взгляд. Он кивнул и показал на пол. Глубоко вздохнув, Микки встала на колени и начала читать обращение:

Не зря же я почитала дикую серую

Богиню, что бродит в темноте, мудрую,

Чьи владения - людские перекрестки, дикие

Твари и Древняя тайная магия,

Гекату, сладкий цветок черной луны.

Голос Микки набирал силу, а когда заговорила Первая коринфская женщина, в животе начало покалывать и по всему телу словно побежали электрические разряды. Возбуждение нарастало, адреналин подступал к горлу, и дальше голос Микки зазвучал еще мощнее. Если б она посмотрела на режиссера, она бы увидела, как он лихорадочно хлопочет над переключателями и кнопками пульта. Если бы она глянула на актрис, стоявших неподалеку от нее на сцене, она бы увидела, как легкое удивление на их лицах сменилось смущением и потрясением. Но Микки никуда не смотрела, кроме текста перед собой, а слова на листе бумаги проявлялись, сияя, словно ее голос пробудил их к жизни.

Королева ночи, услышь мольбу твоей заблудшей жрицы.

Прости, что я забыла твои пути.

Микки запнулась. Маленький заклеенный пластырем порез на ладони начал болезненно пульсировать. А в ушах зашумело, как будто рядом был океан. Она почувствовала, как ночной ветерок, только что легкий и прохладный, внезапно обдал ее жаром, взметнув волосы, словно они, как и ее тело, тоже были напитаны электричеством. И, подхваченный ветром, аромат необычных духов, которые Микки капнула себе на запястья, вдруг стал очень сильным. Микки глубоко вдохнула, впитывая запахи роз, корицы, жары… Как бы подавленные необычайной красотой роскошного аромата, светящиеся слова текста поблекли, и Микки уже не могла различить их. Но это не имело значения. Как ни странно, но текст звучал в ее голове, и, всхлипнув, Микки выкрикнула слова, эхом отдавшиеся по всему парку:

Я призываю тебя, Геката, той кровью, что течет в моих венах,

И прошу, чтобы ты помогла мне вернуться на службу тебе и твоим владениям,

Чтобы я могла снова вспомнить, как применять магию крови и

Древнюю красоту, которая есть Царство роз.

Оглушительный рев раздался в ночи, загремев в ушах Микки с такой силой, что у нее закружилась голова. Она сморгнула слезы и огляделась вокруг, как будто только что очнувшись от глубокого сна.

«Ох, черт! Опять на меня это накатило!» Микки лихорадочно пыталась понять смысл всех этих ярких прожекторов и женщин, с разинутыми ртами уставившихся на нее «Пьеса! Вот дерьмо!»

Микки посмотрела на текст, который все еще сжимала во вспотевших руках. Слова, напечатанные там черным по белому, ничего не прояснили. Это не были те стихи, которые она только что произносила. Да что же с ней такое происходит?

В задней части сцены кто-то трижды хлопнул в ладоши.

- Неплохо для импровизации. - Голос был полон сарказма. - Искренне трогает.

Микки хотя и с трудом, но все же поднялась на ноги, когда к ней подошла привлекательная маленькая женщина в золотой тоге и темном парике с длинными волосами.

- Но звезда уже вернулась. Так что я заберу микрофон и займу свое место на сцене, а вы можете идти.

Микки похолодела от унижения, когда актриса протянула руку, чтобы взять скрытый в волосах микрофон.

- Ох! Черт… - взвизгнула прима, отдергивая руку и слизывая выступившую на пальце кровь. - Эта штука меня уколола!

Микки подняла руку и коснулась розы, все еще красовавшейся за ухом.

- Извините… - пробормотала она, быстро доставая микрофон. - Обычно у роз «микадо» не бывает длинных шипов.

- Кэти, милая, все в порядке. Она просто помогала нам наладить звуковую дорожку. - Это на сцену выскочил Чио.

Кэти выхватила из руки Микки микрофон и негодующе повернулась к ней спиной; звукорежиссер принялся торопливо прилаживать микрофон к парику звезды.

- Кто-нибудь, принесите мне пластырь, или я истеку кровью! И… бог мой! Что это за запах? Кто, чтоб вас всех, облился духами? я как будто в борделе стою, а не на сцене! Бога ради! Я ухожу на пару секунд, и тут же все превращается в полное дерьмо!

На сцене появились еще люди, и Микки тихонько спустилась вниз, не обратив внимания на режиссера, искренне поблагодарившего ее и напомнившего, что она может получить свои билеты на премьеру в дирекции парка.

Прошло несколько минут, прежде чем щеки Микки перестали пылать. Она могла без труда вообразить, какого они были цвета! Боже, какое унижение! Микки сошла с тротуара и направилась вверх по пологому холму ко входу в розовые сады. Шаркая ногами по сухой листве, покрывшей коричневым слоем мягкую траву парка, Микки пыталась найти хоть какой-то смысл в происшедшем. Все казалось отличным - и даже забавным,- когда она поднималась на сцену. Потом она начала читать роль, и… Микки посмотрела на тетрадку, которую забыла отдать режиссеру. Свет вокруг был уже таким слабым, что Микки не могла различить слова, но ей и не нужно было их читать, чтобы понять: то, что срывалось с ее губ, не имело никакого отношения к написанному. Она слишком хорошо помнила, как светились те строки, а потом они же звенели в ее уме. Микки провела по волосам дрожащей рукой.

Что с ней происходит? Ей надо бы вернуться домой. И может быть, позвонить Нелли. Если столь пугающие галлюцинации на глазах у множества людей не повод обратиться за срочной помощью к подруге-психотерапевту, она просто не знает, что делать.

Тут Микки добралась до верхней точки подъема и остановилась. Муниципальные розовые сады Талсы раскинулись перед ней как знакомая мечта, успокаивая взбудораженные нервы. В конце концов, что такого ужасного она сделала? Пожалуй, в действительности произошло лишь то, что она выпила три бокала вина и перепугалась, когда ее совершенно неожиданно вытолкнули на сцену. Микки сунула листки с текстом роли в сумочку. Когда вернется домой, она прочитает слова Медеи снова. Наверное, то, что она говорила, не так уж далеко от оригинального текста. Ей надо перестать относиться к самой себе слишком сурово. Глупо сосредотачиваться на каждой мелкой ошибке и на каждой маленькой фантазии, которую она себе позволяет. Микки неожиданно усмехнулась. Она даже получит бесплатные билеты и оценит игру этой паршивой дивы на премьере.