Многие вампиры воспринимают людей как игрушки. Забавляются, играя в «человеческую» любовь и дружбу. Для людей эти слова почти ничего не значат: сегодня говорят «люблю», завтра – «ненавижу»; сегодня клянутся в вечной дружбе, завтра подставляют, чтобы получить побольше деньжат, занять более высокую должность – проще говоря, выбить себе место под солнцем получше. Не все люди, конечно, такие, но большинство. Я часто удивляюсь: как же они глупы! Потом вспоминаю, что у них слишком короткая жизнь, чтобы понять, что нет ничего важнее любви, а они её продают, меняют, не замечают, забывают в погоне за иллюзорными ценностями – деньгами, властью, славой. Хотя они упрощают это слово, для них любовь означает смесь желания, интереса, симпатии и гормонов, для нас это сама жизнь. Так почему они могут влюбляться несколько раз в жизни, а мы – нет? Почему лишь немногие из нас встречают энарин? Возможно, это наша плата за бессмертие? Точнее сказать – долголетие, ведь убить нас сложно, но можно.

Я резко вернулся в реальность, почувствовав прикосновение к своей руке. Взглянув в голубые глаза Катрины, я заставил себя улыбнуться. Да, она была необыкновенно красива, даже для нашей расы: миндалевидные голубые глаза, идеально правильные черты лица, прямые светлые волосы; её фигуре позавидует любая актриса или модель. Так почему сейчас мне кажется её красота блеклой? Почему сейчас вспоминается совершенно другое, не такое совершенное лицо? Катрина подняла руки, собираясь меня обнять за шею. О, черт! Я ловко увернулся и осторожно взял её руки в свои ладони. Заметив недоумение и непонимание в её взгляде, я притянул Катрину, положил её руки на талию и сам обнял её. Одновременно я осмотрелся по сторонам: в гостиной остались только мой отец и брат.

– А где Анджей? – уточнил я у Катрины после легкого поцелуя.

– Отец ждет меня на улице, но если хочешь, я могу остаться… – И соблазнительно улыбнулась.

– Не стоит, я сам через час уеду обратно в Питер. – Я виновато улыбнулся, и мы медленно направились к двери, негромко разговаривая. Я спрашивал о планах на ближайшее будущее, она интересовалась моей «человеческой» работой. Ещё один легкий поцелуй у машины, и я торопливо вернулся в особняк, где сразу налетел на отца.

– И что все это значит?! – не скрывая раздражения, выдохнул я. – Не успел я согласиться, как ты уже чуть ли не тащишь меня под венец! – Витторио молчал, а я продолжал грозно наступать: – И вообще, почему даже не предупредил о Монсальви, когда говорил о семейном обеде?

– Потому что знал, что тогда ты не придешь, – проворчал отец, делая шаг ко мне. Я хмыкнул (прекрасно ведь знал, что приду, я никогда не бегал от обязательств), больше не пытаясь строить из себя обиженного. Знаю, что отец никогда не будет заставлять меня делать что-то против собственной воли. Вот, даже позволил в нормальной обстановке обсудить сроки помолвки, без всего семейства Монсальви. Анджей был самым адекватным из них, но так должность главы обязывает. И отец даже не пытался встревать в наш разговор или как-то торопить меня со сроками. Мы уже удобнее устроились на диване, взяв по бокалу «красненького». Я рассказывал о своей новой жизни, о работе, о квартире. О Веронике не стал даже упоминать: пока сам не разберусь, кто она такая, другим знать о ней не обязательно. Но братишка очень быстро пронюхал, что я пытаюсь что-то скрыть.

– Ну и кто она? – с хитрой улыбкой спросил Алекс. Изобразил непонимание, не прокатило. – Та, ради которой ты так старался остаться свободным на четыре года. Ведь и с приемами, и со всем остальным можно было повременить, устроить роскошный вечер, на который позвали бы всех глав кланов с супругами. Объявили о помолвке – и все! Так нет же, хотел быть именно свободным от всяких уз! – Я молчал, как партизан, но Алекс не отставал: – Ну же, Макс, ты же знаешь, что никто ни о чем не узнает.

– Её зовут Вероника, ей двадцать три года, мы работаем вместе…– со вздохом начал я. О своих подозрениях и душе я даже не упомянул. Витторио лишь покачал головой. Ничего удивительного в этом он не видел, вампиры часто устраивали себе кратковременные романы с людьми. Даже состоявшие в браке вампиры позволяли себе это развлечение, и это не считалось изменой. Ну, разве стал бы человек ревновать любимого к красивой бабочке за то, что он любуется её красотой? Ведь срок жизни этого увлечения – всего лишь несколько минут.

Вероника

После ухода вампира я ещё долго приходила в себя. Эпитеты и гиперболы, посвященные себе, родимой (сплошь нецензурного содержания), иссякли минут через тридцать и при этом не повторились ни разу. Зато адреналин пришел в норму. Нет, это ж надо было додуматься позвать его домой! Ведь догадывалась, что этот признак надуманный, но нет, надо же обязательно проверить! А потом в течение полутора часов трястись в размышлениях: съест – не съест, но покусает точно? Или все же нет? Или все же да?

Немного успокоившись, позвонила Люде и рассказала о своих приключениях. Она долго ахала и охала (пару раз проговорилась, что хотела бы оказаться на моем месте, и вместо кофе она бы предложила…, замолкала, но смысл по её вздохам мне и так понятен, и возвращалась к аханью). Потом мы обсудили планы на завтра. Я все пыталась отмазаться от пореза бумагой (пока безуспешно), но Люда была непреклонна. Хорошо, хоть на вторую половину дня перенесли экзекуцию: может, ещё придумаю, как этого избежать? А наутро придумали финт с зеркалом. И как я сама о зеркале, что висело у Люды в шкафу, умудрилась забыть?! Ну, ничего, теперь-то я точно поймаю его отражение!!! Поболтав ещё немного, я положила трубку. Посидела в Интернете с часок, посмотрела телевизор. Перед сном собрала обед на завтра и проверила в десятый раз за вечер, положила ли я в сумку фотоаппарат. Положила! И даже не забыла купить пленку и вставить её, и о батарейках тоже не забыла. После проверки завалилась в кровать, не дожидаясь возвращения родителей.

А вот ночью мне в первый раз приснился Максим. Хм-м… и сон был с эротическим подтекстом. К чему бы это? Нет, вначале все было прилично: мы с коллективом сидели в каком-то баре, веселились на полную катушку (явно что-то отмечали). Потом Максим вызвался подвезти меня до дома (это после выпивки-то!), я не возражала (ну, не дура ли?). Самое интересное началось, когда мы подъехали к дому. Максим удержал меня за руку и, притянув к себе, склонился к моей шее. «Укусит!» – подумала я, но вместо боли почувствовала невероятно нежные и в то же время обжигающие поцелуи на своей шее…

Проснулась я в холодном поту! Хорошо, хоть не кричала. Интересно, почему это мое подсознание так сработало?! Даже думать об этом не буду! Поворочавшись больше часа, я все же заснула.

Наутро я почти забыла о сновидении. Торопливо собираясь на работу (правильно догадались: опять чуть не проспала), я вновь проверила фотоаппарат и поспешила на работу.

Залетев в офис, я сразу увидела Люду.

– Он ещё не пришел? – спросила подругу вместо приветствия. Люда покачала головой. Я поставила сумку на стойку, и мы вместе чуть сдвинули шкаф, чтобы не пришлось долго настраивать отражение. Сняв пальто, я повесила его в шкаф Люды (впервые за все время работы). Приветливо здороваясь с коллегами, я старалась не отходить от заветного шкафа далеко.