– Листик, это монахини, они друг дружку называют сестрами, а самую главную – матерью-настоятельницей, – попыталась объяснить девочке появившаяся вслед за ней черноволосая девушка. Обе они были одеты в длинные платья, очень неудобные для прогулок по лесу.

– О! – Девочка широко раскрыла свои и без того большие зеленые глаза. – Ирэн, а что она настаивает или на чем? Ну раз ее так называют. Вон у Марты как много настоек, но ты же ее так не называешь – настоятельница.

– Листик, это совсем другое, монахини живут в монастыре, и молятся они…

– Ага, – понятливо кивнула девочка и сделала совсем неожиданный вывод: – Они молятся, а потом ихняя мать их всех лечит своей настойкой!

– Листик, ну с чего это ты взяла? – всплеснула руками черноволосая девушка.

– Ну, Ирэн, в деревнях же начинают молиться только тогда, когда заболеют, а так никто и не думает этого делать! А как заболеют, то молятся и мазями и настойками, что Марта делает, лечатся.

Девушка вздохнула и, видно, уже не надеясь объяснить девочке монастырские порядки и то, что там монахини делают, поздоровалась:

– Здравствуйте, святые сестры!

– Здрасте! – поддержала свою старшую спутницу девочка и поинтересовалась: – А что вы тут делаете?

– Меня благословили на основание нового монастыря, – ответила Русилина. – Сестры согласились разделить со мной сей подвиг, но страшный рыкающий зверь едва не стал причиной нашей гибели!

– Хорот не рычит, не умеет, он только воет. И вряд ли он на вас напал бы, эти звери питаются падалью. Просто они очень любопытные, вот он и прибежал на вас посмотреть, пока вас медведь не задрал. Ну и потом доесть то, что останется от вас после медведя.

– Какой медведь?! – побелев, спросила будущая мать-настоятельница.

– Пещерный, – любезно пояснила девочка. – Его так называют, потому что он в пещерах живет. Он очень большой и поэтому очень прожорливый, может вас всех съесть!

– Где?! – невпопад спросила сестра Олива, крепче сжимая меч.

– Где живет?! – еще больше побелела Русилина.

– В пещерах, – повторила девочка матери-настоятельнице и, повернувшись к сестре Оливе, объяснила и ей: – А съедать он вас будет здесь, вот!

Черноволосая девушка кивнула на затрещавшие заросли:

– Этот медведь сидел в засаде, дальше по дороге, но, видно решив, что добыча может ускользнуть, бежит сюда!

Огромный зверь вывалился на дорогу.

– О! Какой большой! – восхитилась девочка и восторженно добавила: – Шкура у него… Такую точно поделить можно!

– Листик! – одернула девочку девушка, прекращая ее восторги.

– Ага! – Со вскинутой руки девочки сорвался мощный, почти видимый, поток воздуха и кувалдой ударил в лоб набегающего медведя. Зверь поменял направление движения на обратное, только он уже не бежал, а летел. Пролетев с десяток метров, медведь упал на спину и затих.

– Опять перестаралась! – покаянно развела руками девочка, но сожаления в ее голосе не было.

– Листик! – укоризненно сказала девушка.

– Ага! Зато теперь можно шкуру поделить!

– Листик, это присказка такая! Я же тебе говорила!

– Ага! Я знаю, но может, они умеют? – Девочка с надеждой посмотрела на ошалевших монахинь.

Те не проявили никакого желания показывать, как делят шкуру убитого медведя. Их вид красноречиво говорил о том, что они не просто не хотят подходить к пусть уже убитому зверю, но стремятся оказаться от этого места как можно дальше.

– Ага. – Листик опять развела руками. – Шкуру все равно придется с него снять!

– Зачем? – пролепетала Русилина.

– А он у вас на дороге лежит, вы проехать не сможете! – усмехнулась рыжая девочка и хитро прищурилась: – Надо медведя с дороги убрать, а вы не сумеете его сдвинуть целиком, уж больно большой, так что придется по частям. А для этого шкуру все равно снимать придется!

Будущая мать-настоятельница вздохнула – ехать все равно надо, не возвращаться же назад. Русилина с надеждой посмотрела на девушку:

– Вы нам поможете убрать медведя с дороги?

– Ага! – вместо девушки ответила девочка и добавила: – Только вы нам тоже помогите шкуру снять, а то долго получится.

Ирэн и Листику шкуру снимать помогала только сестра Олива, остальные ничего подобного делать не умели. Провозились несколько часов, при этом с туши медведя срезали немного мяса. Русилина хотела возразить, что монахиням не годится предаваться чревоугодию, но девушка ее опередила:

– Вы можете поесть немного, чуть-чуть, сейчас же нет поста. Так что особое воздержание вам сейчас не обязательно. Тем более даже во время поста беременным, больным и находящимся в пути мясо есть можно.

Русилина хотела что-то сказать, но Ирэн продолжила:

– Больных и беременных среди вас нет, но вы сейчас в пути, так что…

При этих словах своей подруги Листик хмыкнула и посмотрела на молоденькую монашку. Ирэн удивленно вскинула брови, а рыжая девочка расплылась в улыбке и кивнула:

– Ага, будет девочка!

Холодея от внезапной догадки, будущая мать-настоятельница еще не существующей женской обители, в которой уже начали нарушать монастырский устав, спросила у черноволосой девушки:

– Что?!

– Ага! Девочка, уже три месяца. Хороший будет ребеночек! – ответила рыжая девочка, а Ирэн пояснила:

– Листик видит такие вещи. Она не просто… Да и вы сами могли убедиться.

Девушка кивнула в сторону освежеванного и разделанного медведя. А Русилина, задохнувшись от возмущения, набросилась на молодую монахиню:

– Василина! Как ты посмела! Ты присоединилась к нам только для того, чтоб скрыть свой грех? Это…

– Это не грех! – строго оборвала мать-настоятельницу рыжая девочка. – Это большое счастье – дать новую жизнь! За это нельзя осуждать! Этому надо радоваться! Это знак богов, что ваш монастырь теперь…

– Единый – единственный Бог! Других не существует! – не менее строго прервала девочку Русилина и в испуге замолчала: на вскинутых руках разгневанной девочки заплясало пламя.

– Насколько я знаю, вы кроме Единого почитаете еще и разных святых? – тоже подняв руки, но в примиряющем жесте, произнесла Ирэн и, не давая будущей настоятельнице возразить, продолжила: – Многие народы почитают святых как богов. Ну вот, например, небесный воитель, победитель сил тьмы святой Алар у многих считается богом, покровителем воинов. Можно еще привести примеры, но стоит ли?

– Ага! – кивнула Листик и, неизвестно как оказавшись рядом с перепуганной Василиной, обняла молодую монахиню. – Не бойся! Я никому не дам в обиду ни тебя, ни твою малышку!

Русилина хотела было еще что-то сказать, наверное, о падении нравов среди монахинь, но ей помешал раздавшийся в лесу вой, такой же, как перед встречей с Ирэн и Листиком.