— Она тебя узнала? — Я потряс Хлою за плечо, и она приоткрыла глаза.

— Нет.

Этого «нет» было вполне достаточно.

Я появился в терминале, когда пожилой таможенник проверял нехитрый багаж полненькой блондинки-бищины, одетой в лавандовый дорожный костюм. Я кинулся через весь зал и оказался рядом ней, но таможенник остановил меня, укоризненно глядя в мои безумные глаза, и посоветовал не мешать проверке. Он уже отодвинул меня от улыбавшейся мадам и почти отдал ей документы. Я понял, что если не пойду ва-банк, то все будет зря и убийца уйдет прямо из-под моего длинного носа. Я выхватил из кармана перочинный нож и резанул по лавандовому платью и скрывавшемуся под ним пухлому телу.

Размеренная тишина космопорта взорвалась над моей головой чудовищным скандалом. Вокруг меня плескалось целое море криков, но крови не было. Блондинка зажимала рукой продырявленный бок, но между ее слишком тонкими для бищины пальцами текла струйка красноватого порошка.

— Что это такое? — залепетал удивленный таможенник, но его мгновенное изумление прошло, и дама, истекающая песком, была украшена наручниками. Трое крепких ребят препроводили мадам в кабинет начальника таможни, и мне ничего не оставалось, как тоже в наручниках отправиться следом. Хотя бы для того, чтобы объяснить, что земляне не нападают с ножом на первую встречную, во всяком случае, без причины.

* * *

Пассажирка утреннего рейса Ева Райс сидела, картинно закинув ногу на ногу, и курила. За последние несколько минут она заметно похудела, а около правой ножки стула, на котором она расположилась, образовалась изрядная кучка красноватого песка.

Она не хотела и не собиралась говорить.

Грустный и встревоженный таможенник поднял на меня глаза.

— Может быть, вы объясните нам, уважаемый господин Шатов, что произошло сегодня в третьем терминале? И почему вы бросились с ножом на госпожу Райс?

Я постарался надеть на свою физиономию самое доброжелательное и невинное из возможных выражений и приступил к разоблачению. Настала пора открыть глаза правоохранительным органам на гражданку Чигги Еву Райс. Я прокашлялся и выловил первый козырь из своего обширного шулерского рукава.

— Для начала хотелось бы сказать, что перед вами не Ева Райс, а подданная планеты Земля, гражданка России, жительница Санкт-Петербурга Кристина Горчакова.

Надо сказать, что сам я в этом не был абсолютно уверен, точнее, я был совершенно не уверен в том, что говорю, но мой длинный нос подсказывал: если я разыграю эту подачу, решающий раунд останется за мной. Лже-Ева презрительно скривила губы и отвела глаза. Я попал в точку. Мозаика сложилась. Окрыленный первой удачей, я принялся развивать свой успех.

Переводчик на столе лихорадочно замигал красной лампочкой, транслируя мои слова и в половине случаев отвечая «Нет аналога». Я, свысока глянув на суетившегося около древнего аппарата полицейского, попросил разрешения воспользоваться своим переводчиком. Дамочка вынула изо рта сигарету, досадливо подцепила носком туфельки немного песка и изящно наманикюренным пальчиком оттянула лиловый шейный платок, под которым показалась полоска уродливого шрама.

— Эта дама является контрабандисткой и убийцей, — продолжил я, и мой собственный переводчик отлично справился с работой, переведя все слово в слово. — Она совершила убийство сводной сестры Евы Райс и неоднократно пользовалась документами покойной для совершения перелетов между Грианой и Землей. Причем с Земли, скорее всего, привозила наркотики, которые прятала в силиконовом костюме с покрытием, имитирующим человеческую кожу. В полости костюма засыпался порошковый наркотик. А вот какой именно, придется устанавливать вашим экспертам, потому что ваш покорный слуга всего лишь журналист, и единственное, на что способен из данной области, так это очень схематично нарисовать листок конопли.

Надо сказать, что в своих рассуждениях я по-прежнему двигался на ощупь. Я лишь мельком видел костюм в кабинете бородатого нарколога и до недавнего времени был уверен, что это безголовый труп. Улики за меня собирал допрашивавший нас таможенник. Он подошел к арестованной, осторожно пальцем отодвинул с шеи платок и осмотрел шрам. Я представил себе, как бы все это выглядело на Земле. Грианцы — народ тактичный и патологически вежливый. На родном геоиде нас бы обоих уже обшмонали вдоль и поперек.

— Действительно, искусственная кожа, только нижний слой — все-таки не силикон, а кое-что поинтересней. Новая разработка, — констатировал таможенник. — Похоже, у этой дамы богатые и влиятельные друзья. Горловина костюма обработана грубо и наспех. Она не могла воспользоваться им несколько раз, мы бы… — Он замялся, потому что факт был налицо. Курьерша уже прошла проверку и, если бы я не вмешался, с комфортом летела бы сейчас на Землю.

— Не волнуйтесь. Возможно, ранее она пользовалась другими приспособлениями. Со своей стороны, могу лишь предположить, что существовал другой костюм, который был испорчен, поэтому в спешке пришлось изготавливать новый, чем и объясняются недоработки горловины.

Мне пришла шальная мысль, что это настоящая Ева Райс, узнав о бизнесе сестры, испортила костюм, за что и поплатилась жизнью. Я, оговорившись, что это не свидетельские показания, а только информация к размышлению и досужие домыслы проезжего журналюги, высказал свои предположения вслух.

Таможенники, стоящие у дверей охранники — все обернули головы к даме в лиловом. Я ждал.

Я видел по ее лицу, как в платиновой голове подозреваемой шла работа по пересчету миллиграммов в годы строгого режима и обратно. В уме прикинув статьи и сроки, под какие она попадала, мадемуазель Горчакова решила играть в открытую. «Ну что ж, вскрываемся», — с некоторым неприличным случаю злорадством подумал я, представляя, как позеленеет лицо Михалыча, когда он прочтет мою новую грианскую статью.

— Если это только предположения, — неторопливо прошипела сквозь зубы моя преступная сопланетница, — то ты, парень, хренова Кассандра.

Переводчик космопорта пошел разноцветными огоньками, но так и не совладал со словом «хренова», мой бодрым механическим голосом выругался на чигги. А на мою израненную в боях с вселенским злом душу волшебное русское слово пролилось словно живительный бальзам. Вообще, я из тех немногих счастливчиков, способных получить удовольствие даже от порядочной обоймы отменного четырехэтажного мата, если в нем читается встающее поперек горла говорящему признание поражения. Я победил. Я потрясал копьем. Носферату Шатов снова возвращался с охоты с добычей. Моя дичь надменно посмотрела прямо мне в глаза и нагло подмигнула.

— Все так и было. Она узнала, что я порочу ее доброе инопланетянское имя, и изрезала костюм. Она не выпустила его, даже когда я ее душила.

Я почувствовал, что если ее не остановить, то в запале она расскажет все. Но почему-то мне стало не по себе. Я подумал о Хлое, Райсах, мертвой Еве, отвратительной молодящейся старухе Горчаковой и понял, что не хочу знать правду. Я и без того вдруг почувствовал какую-то вину за то, что я землянин.