Когда толпа увеличилась, судьи казались не такими уверенными, как раньше, они бросали на Лорда Норса неуверенные взгляды.

«Это ваш закон!» – крикнул Ройс, обретя голос, взбодрившись. – «Не наш!»

Толпа издала оглушительный рев одобрения, опасно рванувшись вперед, высоко подняв в воздух вилы и серпы.

Лорд Норс, бросив на Ройса хмурый взгляд, поднял руки, и толпа, наконец, притихла.

«Мой сын мертв в этот день», – прогремел он, его голос отяжелел от горя. – «И если я должен соблюдать закон, ты тоже будешь мертв».

Толпа засвистела и угрожающе закопошилась.

«Но, учитывая ситуацию нашего времени», – продолжал Лорд Норс. – «Твое убийство не будет в интересах нашей короны. Таким образом», – сказал он, повернувшись и посмотрев на своих коллег судей. – «Я решил помиловать тебя!»

В толпе раздался громкий одобрительный возглас, который прошел волнами, и Рис ощутил облегчение. Лорд Норс поднял руки.

«Во время твоего набега твои братья не убили ни одного нашего человека, поэтому их тоже не убьют».

Толпа ликовала.

«Они будут арестованы!» – прогремел Лорд Норс.

Толпа засвистела.

«А твоя невеста никогда не будет твоей», – добавил Лорд Норс. – «Она станет собственностью одного из наших дворян».

Толпа свистела и шипела, но не успели они закричать громче, как Лорд Норс закончил, указывая сверху на Ройса со всем своим гневом:

«А тебя, Рис, приговаривают к Ямам!»

Толпа засвистела и бросилась вперед, и вскоре на улицах вспыхнула потасовка.

У Ройса не было возможности наблюдать за происходящим. Внезапно с его запястий и лодыжек были срезаны веревки, и он безвольно упал на землю. Ройс ощутил вокруг себя руки, его схватили металлические рукавицы, которые потащили его через хаос.

Пока Ройса тащили через толпу, слова Лорда Норса эхом раздавались в его голове. Ямы. Его дурное предчувствие усиливалось. Это был жестокий кровавый спорт для развлечения дворян, где никто не выживал. Лорд Норс ловко избавил его от смертного приговора, чтобы успокоить массы, но Ямы были худшим приговором, чем смерть. Это был хитрый шаг. Лорд Норс избежал революции, но все равно ему удалось приговорить Ройса к смерти.

Ройс был подавлен. Лучше умереть здесь, благородно, перед своими людьми, чем быть отправленным на гораздо худшую смерть.

Но, пока Ройса тащили через бесчинствующую толпу, к возвышающимся аркам к выходу из города, Ройс думал не о себе, а о Гиневьеве. Только она имела для него значение сейчас. Только она всегда имела для него значение. Мысль о том, чтобы она будет отдана другому дворянину, была для него невыносима. Это делало все тщетным.

Ройс пинался и брыкался, тщетно пытаясь освободиться. Пока его тащили, он оглянулся в надежде последний раз увидеть ее.

«Гиневьева!» – крикнул Ройс.

Он заметил ее среди кишащей толпы.

«Ройс!» – крикнула девушка, рыдая.

Но ни один из них ничего не мог поделать.

Ройса провели через арочные ворота, прочь от города, прочь от его жизни, навсегда изгнанный от всех, кого он когда-либо знал и любил, отправив его в путь, который был хуже смерти.

«Ямы», – думал Ройс. – «Лучше умереть».

Ройс оступился, подталкиваемый сзади, его грубо втолкнули в группу молодых людей, которых загоняли на длинную рампу судна. Один его глаз все еще был заплывший, боль от ушибов и синяков на голове и по всему телу была невыносимой. Ройсу казалось, что он не может чувствовать себя еще хуже, пока не забрался на рампу и не оказался на борту корабля. Корабль сильно раскачивался в неспокойной воде и, когда он накренился, Ройс врезался в молодых людей слева и справа от себя, получив резкие удары локтями по ребрам и по почкам в ответ. Он не знал, что хуже: локти или внезапная тошнота.

Ройс поморщился, когда солдат грубо схватил его сзади и швырнул вперед. Он попытался повернуться и замахнуться назад, но не смог, его кулаки все еще были крепко связаны за спиной.

Все еще испытывая головокружение от событий последних нескольких часов, все еще пытаясь осмыслить то, как его жизнь изменилась так драматично за такой короткий срок, Ройс пытался прогнать эти мысли и рассмотреть происходящее вокруг как можно лучше. Как бы ему ни хотелось умереть после разлуки с Гиневьевой, со всеми, кого он любил, инстинкт выживания поддерживал его, и Ройс знал: если он не будет бдительным, его убьют на этом корабле.

Ройс оглянулся и увидел сотни молодых людей, которых загоняли на борт: одни казались невиновными, такими же потрясенными и потерянным, как и он, в то время как другие были похожи на профессиональных преступников. Он заметил, что многие из них были выше, шире, старше, с грубой щетиной и выступающими шрамами, бритыми головами. Этот вид говорил ему о том, что убийство ничего им не стоит. Даже его ровесники казались преждевременно состарившимися, словно жизнь их изрядно потрепала.

Это было море отчаянных лиц, юношей и мужчин, которые знали, что их отправляют на смерть и которым нечего было терять.

Позади него подняли и захлопнули планку, и Ройс почувствовал, что его дурное предчувствие усилилось, у основания его горла образовался тяжелый узел, когда его толкнули вперед, дальше на корабль. Ройс повернулся и увидел, как солдаты перерезали веревки, удерживающие корабль на берегу, и корабль вдруг начал плыть.

Ройс потерял равновесие, когда корабль рванул вперед. Он оглянулся, когда суша начала отдаляться, и увидел, что доки заполнены суетливыми людьми – ни один из них даже не посмотрел в их сторону, чтобы попрощаться. Казалось, что их корабль наполнен невозвратимыми людьми. Когда они удалились от берега еще больше, Ройс понял, что его жизнь изменится навсегда.

Вода стала более бурной, когда они покинули гавань, и Ройс пытался восстановить равновесие руками, по-прежнему связанными за спиной. Толпа стала еще гуще, когда все молодые люди бросились вперед, и Ройсу стало тяжело дышать – вонь от немытых мужчин потрясала. Казалось, корабль застонал от такого веса, словно на борту находилось слишком много людей, чтобы корабль пережил это путешествие. Ройсу пришло на ум, что, возможно, такова цель. Может быть, они хотят избавиться от некоторых из них.

На самом деле, Ройс оглянулся и увидел нескольких молодых людей, которые лежали на палубе, не шевелясь. Толпа топтала их, когда еще большее количество людей двинулись вперед на корабле. Ройс поражался тому, что эти юноши настолько ожесточены, если их не волнует, что они наступают на других. Он не понимал, почему лежащие на палубе молодые люди не кричат от боли.

И в следующую минуту Ройс все понял. Он посмотрел вниз и увидел, что их глаза широко раскрыты, и с ужасом понял, что они мертвы. Он не мог сказать, умерли ли они из-за того, что их затоптали, или по какой-то другой причине. Ройс заметил, что у одного из них в груди торчит небольшой кинжал. Он оглянулся на закаленные лица вокруг себя, спрашивая себя, кто же из них в ответе за это. Судя по виду, это мог быть любой из них. И вероятно, как это ни грустно, они убивали ни за что ни про что.