то есть на столько частей, сколько дней между полнолунием и нарождением месяца; она собирает все куски, с одним лишь значительным пропуском, а пустое место замещает тем, что послужило предметом поклонения, одного свойства с индийским лингамом.

Хотя по народному верованию Изида была только луной, для посвященных она изображала Всемирную мать, первобытную гармонию и красоту, называемую по-египетски Иофис; греки превратили это слово в «София»[13], отчего и произошла Дева София в теософии. Оттого же возникло и множество имен, под которыми была известна Изида, указывающих на многоразличные виды, которые она неизбежно должна была принимать. В Саисе ей поклонялись в виде «Изиды под покрывалом» с надписью «Я все, что было, есть и будет, и ни один смертный не снимал моего покрывала».

Апис, или Бык, был предметом поклонения во всем Древнем мире, потому что прежде знак зодиака Телец указывал на вступление в весеннее равноденствие.

Феникс

Египтяне считали начало года с восхода Сириуса или созвездия Большого Пса. Но, не приняв в соображение четверти дня, которым оканчивается год, они начинали гражданский год днем ранее, через каждые четыре года, и, таким образом, начало года постепенно переходило на все дни естественного года в течение четырежды 365, что составляет 1460 лет. Они воображали, что освящают и заставляют, таким образом, процветать все времена года одно за другим, допуская их насладиться празднованием Изиды, которое совершалось одновременно с празднованием Сириуса, хотя нередко весьма отдаленным от этого созвездия; поэтому ввели изображение собак или даже живых собак впереди колесницы Изиды. Когда в 1461 г. празднество опять совпало с восходом Сириуса, сочли это годом изобилия и символически изобразили под видом птицы редкой красоты, которой дали название Феникс (deliciis abundans[14]); она сгорела на алтаре солнца, говорили они, из пепла ее образовался червячок, а из последнего развилась птица, совершенно подобная первой.

Крест

В числе астрономических эмблем не следует упускать крест. Знак этот действительно означает огонь, как мы уже видели, но в Египте это был просто нилометр, состоявший из вкопанного шеста с поперечной перекладиной, которая поднималась и опускалась с повышением и понижением уровня воды в реке. Нилометр часто завершался кругом, как изображением божества, управляющего этим важным процессом. Так как разлитие Нила считалось спасением Египта, то и на знак этот стали смотреть с большим благоговением, и приписывали ему тайные свойства, как, например, могущество отвращать зло; вследствие того египтяне надевали на шею своим детям и больным маленькие крестики или, вернее, изображения буквы «Т» с прикрепленным к нему кольцом (crux ansata[15]); они прикладывали их к повязкам или полотняным полоскам, которыми свивали мумии, где находят их поныне; словом, это сделалось амулетом (amolitio malorum[16]). Другие народы усвоили себе этот обычай, и крест или буква «Т», которой он изображался символически во всем Древнем мире, сделался знаком, которому приписывали необыкновенное значение. В мистериях crux ansata было символом вечной жизни. Но в других странах кресту поклонялись, как астрономическому знаку. Мы видели, что в Индии неофита посвящали посредством знамения креста, который в самых древних нациях был символом Вселенной в силу того, что указывает на четыре стороны света; и обычай воздвигать храмы по крестообразному плану относится к такой древней эпохе, что она совпадает с возникновением самой архитектуры. Две большие пагоды в Бенаресе и Матуре построены в виде обширного креста, каждое крыло которого одинакового размера, что видно также в Нью-Гренджском храме в Ирландии. Но древнейший и более глубокий смысл креста указан пункт И. К.; он относится к огню и двоякому свойству, которое везде можно наблюдать в природе. Тройное Т – знак масонов степени Королевской арки.

Места посвящения

В Египте и других странах (Индии, Мидии, Персии, Мексике) местом посвящения была пирамида, воздвигнутая над подземными пещерами. В сущности, на пирамиды можно смотреть, судя по их объему, форме и прочности, как на искусственные горы, покрывающие схороненные города. Их форма не только символически изображала пламя, но имела еще глубже основание в конической, первобытной форме всех естественных произведений. Большая пирамида, гробница Озириса, воздвигнута была в таком положении и на такую высоту, что в весеннее и осеннее равноденствие солнце показывалось ровно в полдень на верхушке, будто опираясь на это громадное подножие, между тем как поклонники его, распростертые у основания, созерцали великого Озириса, когда он сходил в могилу и когда поднимался из нее с торжеством.

Порядок посвящения

Следуя за проводником, посвящаемый должен был сойти в глубокий и темный колодезь или род шахты под пирамидой; он спускался по лестнице, приставленной к боку ямы, держа в руках факел. Достигнув дна, он видел перед собой две двери – одна была заперта на засов, а другая поддавалась тотчас от прикосновения его руки. Пройдя в дверь, он видел извилистую галерею, между тем как дверь захлопывалась за ним с громом, который оглашал все своды. Его взору представлялись надписи, вроде следующей: «Кто пройдет по этому пути один и не оглядываясь назад, тот будет очищен огнем, водою и воздухом, и, восторжествовав над страхом смерти, выйдет из недр земли на свет дневной, готовясь в душе к принятию мистерии Изиды». Идя далее, неофит достигал другой железной двери, охраняемой тремя вооруженными людьми, на блестящих шлемах которых были изображены символические животные, Церберы Орфея. Здесь посвящаемому предоставлялась последняя возможность вернуться, если пожелает. Когда он решал, что пойдет дальше, то подвергался огненному искусу, проходя через залу, наполненную зажженными горючими веществами, образующими огненные стены. Пол был устлан решетками, из докрасна раскаленных железных полос, между которыми оставались узкие промежутки, куда неофит мог ступать безопасно. Когда он преодолевал эту преграду, ему предстояло выдержать искус посредством воды. Широкий и темный канал, наполняемый водами Нила, преграждал ему путь. Поставив мерцающий факел себе на голову, он бросался в воду и переплывал на другой берег, где его ожидал главный искус посредством воздуха. Из воды он выходил на платформу, которая вела к двери из слоновой кости с двумя медными стенами по обе стороны; к каждой стене было приделано по громадному колесу из такого же металла. Тщетно силился неофит отворить дверь и наконец, увидев два больших железных кольца в двери, ухватывался за них; вдруг платформа уходила из-под его ног, холодный ветер задувал его факел, два медных колеса вращались с грозной быстротой и оглушительным стуком, а неофит в это время висел, ухватившись за кольца, над бездонной пропастью. Но прежде чем он мог выбиться из сил, платформа становилась на свое место, двери из слоновой кости отворялись,