* * *

Вот когда Мария действительно обрадовалась предстоящему отъезду в Лондон! Ведь у нее возникло предчувствие, что если наутро в то же самое время опять отправиться на прогулку по берегу реки, то она вновь повстречает вчерашнюю компанию.

А ей этого не хотелось. Принц Уэльский уже приобрел опасную репутацию дамского угодника: он обожал романтические приключения. Мария не сомневалась, что, по мнению принца, берег реки прямо-таки создан для любовных свиданий. Однако Мария Фитцеберт была совсем не такой, как миссис Робинсон! И поэтому решила, что ей пора появиться в свете. И пусть все узнают, что она почтенная матрона с безупречной репутацией!

Не успела Мария обосноваться на Парк-стрит, как к ней явилась Изабелла Сефтон. Изабелла сказала, что они, разумеется, пойдут в Оперу, но сначала она представит свою дражайшую родственницу высшему свету на балу, который собирается устроить на следующий день.

Марии было приятно оказаться в гораздо более блестящем обществе, нежели то, в котором она привыкла бывать, однако Изабелла уверяла, будто бы ее бал куда скромнее, чем те, что дают в Девонширском или Камберлендском дворцах… не говоря уж о Карлтоне!

– Неужели нас могут пригласить в Карлтон?! – воскликнула Мария.

– Я бы этому нисколько не удивилась, – рассмеялась Изабелла.

Марии было немного неловко, когда она вспоминала встречу с принцем на берегу реки… но может, она ошибалась? Может, он всегда приветствовал подданных своего отца таким учтивым поклоном?.. В конце концов, ему же нужно завоевывать популярность, а от королевской особы люди ждут самых изящных поклонов… Мария слышала, будто бы отец принца, английский король, прогуливаясь возле дворца в Кью, заговаривал с людьми с таким видом, словно он был обычным помещиком…

Марию тут же окружила толпа поклонников. Они восхищались не только ее красотой, но и тем, что она так разительно отличалась от остальных дам. Модницы с напудренными волосами были похожи одна на другую, а Мария Фитцерберт была совершенно иной. Она не только не пудрила локоны, но и цвет лица предпочитала естественный, не пользуясь ни румянами, ни белилами. Всех восхищало сочетание свежей кожи, какая бывает только у юных девушек, с пышной, развитой женской грудью. Марию Фитцерберт просто невозможно было не заметить! Она стала королевой бала, ибо никто не смог с ней сравниться.

На следующий день в разделе светской хроники «Морнинг Хералд» появилась заметка. В ней говорилось:

«На небосклоне нашего высшего общества недавно появилась новая звезда, которая привлекает взоры всех, кто неравнодушен к обаянию красоты. У вдовы Ф…ц…т толпа поклонников из числа наших юных аристократов, и поскольку леди пока не проявила благосклонность ни к кому из своих воздыхателей, все они тешат себя надеждами на успех».

Когда Изабелла показала ей газету, Мария была раздосадована.

– Что за вздор! Я ведь только приехала… И с какой стати рассуждать о моей благосклонности? Да это просто нелепо!

– Всем, кто становится знаменитым, приходится мириться с подобными вещами, Мария.

– Тоже мне, слава! Из-за какого-то появления на балу.

Но Изабелла только рассмеялась в ответ. И сочла Марию обворожительной. Она была так непохожа на остальных!

* * *

Придя в «Ковент-Гарден» и усевшись в ложе леди Сефтон, Мария оглядывала публику. К самой же Марии было приковано очень много взоров.

«Пожалуй, – подумала Мария, – следует сократить срок моего пребывания в Лондоне. Да, конечно, в Ричмонде жить гораздо спокойнее… А может, стоит погостить немного в Брэмбридже или у дяди Генри?»

Потом вдруг что-то изменилось, и Мария перестала находиться в центре внимания. Она почувствовала, что происходит нечто необычайное…

Изабелла прошептала, наклонившись к Марии:

– Сегодня ожидается присутствие Его королевского Высочества.

И тут же в одной из лож, расположенной прямо напротив ложи леди Сефтон, появилась фигура в сверкающем мундире. Черный бархат был усеян голубыми блестками, на груди ослепительно сияла бриллиантовая звезда.

Когда сын короля подошел к барьеру ложи, публика разразилась приветственными криками, и Мария вновь увидела, как принц отвешивает изысканнейший поклон; он улыбался людям, которые встречали его с такой любовью. Теперь у Марии не осталось никаких сомнений: галантный юноша, повстречавшийся ей на берегу реки, действительно был принцем Уэльским!

Он сел и облокотился о край ложи; занавес подняли, и Мария, взглянув исподтишка на принца, увидела, что он пристально смотрит на нее.

Мария торопливо опустила глаза, однако успела поймать его улыбку и заметить, что во взгляде принца сквозит откровенное восхищение.

После этого она уже не могла спокойно слушать пение, а думала только о нем. Что же касается принца, то он даже не пытался притворяться, будто его интересуют события, происходящие на сцене, его внимание было приковано к Марии.

Изабелла тихонько хихикала.

– Так-так, моя милая! – прошептала она. – Я вижу, ты произвела впечатление на Его Высочество… он ведь у нас такой чувствительный!

– Мне… мне так неловко.

– А многим бы это польстило.

– Только не мне, Изабелла! После спектакля мне нужно поскорее домой. И вообще я, пожалуй, вернусь в Ричмонд.

Принц подался вперед. Он заметил, что Мария беседует с Изабеллой и, похоже, хотел услышать, о чем они говорят.

«Интересно, он часто себя так ведет?» – подумала Мария.

И вспомнила о его позорном романе с актрисой… Как стыдно! Он должен понять, что перед ним почтенная вдова! Но как убедить в этом принца, который явно привык, что женщины бегут к нему по первому его зову?

Все, но только не Мария Фитцерберт!

* * *

Занавес опустился. Послышались аплодисменты. Принц тоже с воодушевлением захлопал в ладоши. Он провел восхитительный вечер и был благодарен артистам, хотя и не они доставили ему удовольствие.

Мария тихо, но твердо произнесла:

– Я должна сейчас же уехать, Изабелла. Экипаж уже, должно быть, подан.

Изабелла была позабавлена.

«Интересно, – мысленно гадала она, – насколько глубоки чувства принца?»

Ведь Мария на шесть лет старше него! Правда, Мэри Робинсон тоже была старше… хотя всего на три года, и во время их романа ей был всего двадцать один, а Марии теперь двадцать семь или двадцать восемь… принц же только недавно достиг совершеннолетия…

– Хорошо, моя дорогая, – сказала Изабелла. – Но рано или поздно ты непременно встретишь его у кого-нибудь.

– Не встречу, если вернусь в Ричмонд, – возразила Мария. Кучер уже подал экипаж к подъезду, и Мария велела ему во весь опор мчаться домой на Парк-стрит.