– Пусть Огнева напишет расписку: мол, так и так, в моей смерти от лап вампира прошу Ивлеву не винить, а заодно и Ливченко тоже, решение приняла сама, в твердом уме и трезвой памяти, – тоном знатока жизни выдал Диня. – Так все чокнутые делают, я в киношках видел.

Влада вопросительно посмотрела через стол и прочитала на физиономии Дашули чуть сконфуженное одобрение.

– Есть чем писать?

Дашуля полезла в крохотную сумочку, которую можно было принять за большой кошелек, вытряхнула ее содержимое на стол. Монетки, визитки, скидочные карточки, косметика, пробники духов…

– Пиши этим. На салфетке можно, – она протянула Владе кроваво-красный карандаш для губ.

Влада на секунду задумалась и быстро набросала текст:

Справка

Дана Ивлевой Д. в том, что она не пускала меня на встречу с Гильсом Мурановым.

Последнее слово едва уместилось на салфетке, пришлось дописывать его мелкими буковками и заворачивать кверху. Влада поставила число и расписалась, отдав истерзанную карандашом салфетку в руки Дашуле.

– Я буду свидетелем, – Дине страшно нравилось происходящее. – Если Огневу сгрызет вампир, а Ивлева потеряет записку, без меня вы все пропадете!

– Ну, какой адрес? – Влада достала мобильный, готовясь записывать.

– Погоди, – Дашуля замялась, ворочая в голове непривычные мысли.

Несмотря на раздражение, которое у нее вызывала «ценная для темных» малолетка, некоторые ее слова ныли занозами и не давали Ивлевой покоя. Нарушение волонтерского задания, конечно, пугало ее: выгонят из волонтеров, тайный мир отодвинется и т. д. С другой стороны, он и не придвинется ни на сантиметр, сколько бы Даша ни старалась. Ее все время мучило сознание собственной никчемности, особенно когда Алекс снисходительно называл ее «деточка» или «сюси-пуси». Как глупую, безмозглую и ни на что не способную куклу. При этом сам Алекс постоянно куда-то бежал, с кем-то разговаривал и десяти минут не сидел на месте. Ведь она пошла на бесплатную и хлопотную работу лишь ради того, чтобы быть ближе к тайному миру. А точнее – ради мечты, что однажды она войдет на лекции в МГИМО легкой походкой и скинет ненужные очки, таинственно улыбаясь однокурсникам. Будет рассматривать Юрку Чижова, который с презрением обзывает ее «вампиранутой», и в столовой демонстративно откажется от еды, намекая на свои особенности. Сможет прыгнуть с крыши на крышу, легко покажет класс на физкультуре, где физрук ей кричит: «Ивлева, вы гнетесь как ива под ураганом! Давайте прыжок через козла!» Она прыгнет, и физрук обалдеет, однокурсники будут провожать ее восхищенными взглядами, а она начнет готовиться к поступлению на заочный в Носферон… Будет равной Алексу, а не бестолочью, которая то и дело влипает в неприятности…

Дарья Ивлева решилась:

– Я тебя отвезу, к Гильсу пойдем вместе.

После этих слов домовой икнул от восторга, показав большой палец, а Влада сдержанно кивнула, хотя внутренне ликовала. Это было намного больше того, на что она могла рассчитывать. Ивлева маниакально хочет стать вампиром. Жаль, что рано или поздно ее придется разочаровать…

– Супер, я так и думал! – Диня Ливченко повел в воздухе куском пиццы и отправил его в рот. – Возвращайтесь втроем с вампиром… Ведьмобродие вернется, а мы – БАЦ, уже решили проблему Мурановых, спасли Огневу и все разрулили. Вот он обалдеет, да?!

– Иди-ка ты в квартиру, достал, – на лице Дашули не было и тени улыбки. – И если проговоришься о нашем уговоре…

– Я буду как могила, – поспешно обещал Диня, приложив ладошку к сердцу. – Я еще и буду гнать дяде Жорику, что вы днем торчали в квартире. Типа резались в шашки, дрались, из окна швырялись мебелью… Я – самое клевое алиби из всех алибей, которые можно припахать!

– Тогда поехали.

И Дашуля решительно встала со стула, бренча ключами от машины, которые она лихо вращала на пальце.

Влада ждала, что дом, в котором поселился Гильс, будет выглядеть мрачно либо место окажется жутким и заброшенным, на окраине Москвы. Но ошиблась: машина пронеслась по Садовому кольцу и проскочила на Малую Бронную, оставив позади зелень Патриарших.

Визжа тормозами, она свернула в залитый солнцем уютный переулок, распугав стаю толстых ленивых голубей, плескавшихся в луже.

«Малый Козихинский переулок», – прочла Влада на указателе. «Бентли» остановился около дома номер тринадцать – старого и высокого, с шершавыми зелеными стенами. Обыкновенный старый московский дом с крошечным двориком, где посреди летней полуденной сонливости, на тесно припаркованных машинах самозабвенно вылизывались два кота, салютуя друг другу поднятыми задними лапками.

– Тут их самая заброшенная квартира, – пригнувшись над рулем и заглядывая наверх, сообщила Дашуля. – Алекс рассказывал, еще отцовская, когда тот сам был студентом. Видишь байк? – Ивлева кивнула на стоявший у стены мотоцикл. – Это семья подарила Гильсу на шестнадцатилетие. В подземельях, я думаю, на нем не поездишь…

– Я пошла, – Влада решительно открыла дверь машины.

– Нет уж! Вместе пойдем. Мало ли, – недовольно проворчала Дашуля, вылезая следом.

Кодовый замок был сломан и висел на проводах, словно вырванный из стены. Девушки вошли в подъезд, который назвал бы просторным лишь тот, кто не бывал в высотке на Кудринской.

Обычный подъезд: сонные мухи сердито атакуют пыльные стекла, за крашенными в синий цвет батареями валяются рекламные листовки, вынутые жильцами из почтовых ящиков, пахнет борщом, подгоревшими котлетами и чем-то кошачьим. Даже здесь летал вездесущий тополиный пух, перекатываясь невесомыми облачками по темным от времени каменным ступеням.

В самом низу подъезда гнездились почтовые ящики, и один из них выглядел особенно экстравагантно: распахнут настежь, из него торчала пачка газет и рекламных листовок. Выглядело так, будто ящик подавился и не смог проглотить кучу макулатуры, застыв с разинутой пастью. Зато сверху сидел огромный паук и чистил лапки, посверкивая в полутьме красноватыми глазками.

Лифт не откликнулся на зов кнопки, и Дашуля, потыкав в нее, сердито сообщила, что придется ползти пешком на последний, седьмой этаж. На этаже было несколько квартир, но жилище Мурановых сразу бросалось в глаза. Нормальный человек не потерпел бы столько паутины вокруг своей квартиры, почти полностью облепившей железную, крашенную в черный цвет дверь; она свисала клочьями с потолка и даже с кнопочки звонка. Как не оставил бы и батарею бутылок из-под жуть-колы на полу. И еще нормальный человек обязательно поставил бы на дверь хотя бы один замок, пусть даже плохонький и хлипкий.

– Вампиры не закрывают двери своей квартиры, – почему-то шепотом заметила Дашуля. – Алекс, выходя, никогда этого не делал.

Дверь в квартиру Мурановых действительно была открыта. Во всяком случае, ее слегка пошатывало сквозняком, а клочья паутины развевались на ветру, как невесомая бахрома.