На сцене фестиваля польской песни в городе Ополе, июль 1965 года

В сборнике была напечатана песня «Танцующие Эвридики» – первая песня Анны Герман, которая облетела весь мир. Анна читала и напевала одновременно.

– Спасибо большое. Просто замечательно!

Дербенёв расцвёл.

– Замечательно, но… Что это – «и на всех континентах»… «это мысль, это чувство, это просто искусство». Леонид, это же не стихи Дербенёва, это текст Дербенёва. А где Орфей? У Катажины Гертнер в оригинале есть Орфей, который поёт, и поэтому к нему прилетают Эвридики.

Дербенёв помрачнел.

– Анна, это не буквоедский перевод, это моя версия.

– А, версия, ну пусть будет такая версия… Хорошо… Очень красиво…

В тот солнечный день Анна радовалась, что завтра с группой польских артистов уезжает в Крым – работать и купаться в Чёрном море. Но из-за этого у неё срывалась запись пластинки в Москве, и это её очень огорчало.

– И, кроме того, – сказала она, – у меня нет такой южной темпераментной песни, такого танго, что ли…

И вдруг я сказал:

– Танго «Анна»…

– Красиво, – засмеялась Анна, – очень красиво. Танго «Анна»! Так напишите мне такое немного жеманное танго.

Голос Анны Герман в далёкие 60-е летел впереди всех авиарейсов, которыми она прибывала в разные страны. Звонкая слава обгоняла её…

Прошли годы… 31 декабря 1978 года позвонил мой московский соавтор Роман Майоров: «Обязательно смотри "Огонёк"!»

Майоров служил одно время музыкальным редактором передачи «С добрым утром» и прекрасно знал стиль руководства тогдашнего председателя Гостелерадио Лапина. Он лично рецензировал тексты всех песен в престижных передачах. Вырезать любую песню могли в самый последний момент. И вот где-то в третьем часу ночи ведущий «Огонька», молодой и кудрявый Николай Караченцов, произнёс: «Композитор Роман Майоров, стихи Александра Вратарёва – "Акварель". Поёт Анна Герман».

Едва началось оркестровое вступление (а сердце моё ещё колотилось где-то в горле) бешено затрезвонил телефон:

– Ты слушаешь?

– Ты смотришь?

– У тебя включён телевизор?

На третьем звонке я швырнул трубку:

– Родимые, дайте послушать!

Анна Герман пела божественно. Голос проникал в душу.

Съемки на московском телевидении. Фото Николая Агеева

Как жаль, что мы не дарим снов,

Они порой правдивей слов…

Я дарю тебе на память алый шар,

Небо словно голубая шаль.

Как слова моих признаний – алый шар,

Над землёй зелёной он летит вдаль.

Утром позвонил Рома из Москвы:

– Что у тебя с телефоном?

– Я выдернул штекер.

– Идиот, тебе звонила Аня.

Ровно через год, в январе 1980-го, расклейщики афиш обрадовали киевлян: «Дворец „Украина“ – Анна Герман!». Для города это было событием. Я работал тогда с Алексеем Семёновым. Композитор он хороший – мелодист, лирик, но с некоторым фольклорным уклоном. И танго «Анна», которое мы попытались сочинить с Лёшей к приезду Анны Герман, не удалось. Но вроде бы получилась другая песня – «Не называй меня соловушкой». Отгремели аплодисменты. Мы с Алексеем проникли за кулисы на третий этаж. Возле двери с прикнопленным листочком «Анна Герман» топтался изрядный табунок киевских композиторов, поэтов, газетчиков, артистов, почитателей. Но охранники стояли насмерть, не впускали никого. Толпа расступилась, когда девушка в белом переднике торжественно пронесла на подносе исходящий паром фарфоровый чайник. Для таких девушек Алексей моментально находил верный, эдакий отеческий тон:

– Милая, скажи Аннушке пароль: «Акварель», автор пришел.

Девушку с чайником впустили в комнату. Почти сразу же дверь отворилась снова и появилась Анна Герман. В дверном проеме она была не просто высокой – она была высоченной.

– Вратарёв? – сказала она вопросительно.

Мы встретились глазами.

– Заходите.

Народ безмолвствовал. Мы с Лешей зашли и глядели вверх. А как же ещё…

Она засмеялась:

– Что, я дылда, да?

Усадила нас. Бледная… Синие-синие глаза… Нездешние… Волосы после концерта завязаны узлом.

– «Акварель» – чудная песня. Этот образ – летящий алый шар над зеленой Землей… Акварель любви… И Роман такую музыку написал… Неземную какую-то.

– Вы знаете, Анечка, он и вправду её в самолете придумал. Смотрел на облака в иллюминаторе – и музыка пришла. А до того полтора года стихи у него лежали.

– Теперь я понимаю, почему сама начала музыку сочинять. Всё время в самолете.

Посмеялись.

Я спросил:

– А вы помните – тысячу лет назад на студии «Мелодия» в Москве?..

– О, тогда всё только начиналось… Я была тогда молодая и сильная… И красивая!

– Ну что вы, Анечка, вы стали ещё красивее.

Лихой Леша сразу же перешел на «ты»:

– Аннушка, мы хотим показать тебе новую песню.

Он подсел к фортепиано…

– Добже… Красиво… Но почему все приносят мне только печальные песни?

И вдруг спросила меня:

– А где танго «Анна»? У вас было достаточно времени…

– Слова я написал, Анечка…

– Вот что я сделаю… Заберу эти стихи и сама придумаю музыку. В самолете или в поезде.

На крышке фортепиано стояли аптечные пузырьки. Разговаривая, она капала лекарство в стакан.

– Я сделаю программу только из весёлых песен и назову её «Когда цветут сады» или «Ждите весну». Нет (глаза её вспыхнули синевой), я назову программу «Танго „Анна“», Красиво!

Ах, танго «Анна»,

Ах, танго «Анна»,

Над морем льётся

Голубой хрустальный звон…

Через несколько лет музыку для танго «Анна» написал блестящий композитор Игорь Поклад. Первым эту песню исполнил Юрий Богатиков. До сих пор эту песню поет Иосиф Кобзон и другие замечательные певцы. Но иногда я ловлю себя на том, что каким-то непостижимым образом ко мне приходит голос Анны Герман… Я не рассказывал Игорю эту историю. Но хорошая музыка всегда колдовство… На Земле истинные звёзды долго не живут. Их ждет высота. С небес они светят нам вечно.