— Не просто убивать, нет. Своими руками, медленно, мучительно, наслаждаясь каждым криком жертвы и ее ужасом. Выпивая чужие жизни, как вино, и вдыхая чужую смерть, как дым.

Я задумался. Убивать людей? Нет, этого мне не хотелось. А демон усмехнулся еще коварнее.

— И начинать надо с близких. Вот с этой нахалки…

Я поглядел на Марту. И такая меня дрожь пробрала, как представил, что мне надо ее убить.

Мою няню, вторую мать, которая меня любила, которая ради меня жизнь бы отдала… Что я демону ответил — лучше при дамах не повторять. От такого бы и цветы повяли. А Аргадон рассмеялся. Ему что — демону? И пальцем Марте грозит.

— Эх, такого демона испортили своей любовью… люди!

Марта фыркнула, руки на груди скрестила.

— Завидуй молча, чешуйчатый!

Аргадон опять усмехнулся. Но мне споры слушать некогда было.

— А ты меня учить можешь?

Демон расхохотался. Только стены дрогнули.

— Только в обмен на душу, сынок!!!

Душу мне отдавать не хотелось. О своей силе я узнал. На отца посмотрел. Оставалось только отпустить его.

Что я и сделал. Пролил кровь на пентаграмму, произнес заклинание…

Встреча любящего отца и почтительного сына во всей красе, да.

* * *

Так неспешно шли года. Мне исполнилось десять лет. Потом — двенадцать. С клинком я управлялся лучше Анри и выигрывал у него восемь схваток из десяти. Дошло до того, что на меня нападали одновременно Анри, Том и Рик. Мне нравилось. И им тренировка — и мне.

Марта восхищалась моими талантами в некромантии. Она отлично понимала, что я могу поднять всех мертвецов в округе, а потом уложить — и даже не запыхаться. Управление любой нежитью и нечистью, любой призыв демона — будь то демон войны или обычная суккубочка — давались мне без особого труда. Я себе казался почти всемогущим. Это меня однажды чуть и не погубило.

Зато у меня появился еще один воспитатель.

Дело было так

* * *

Рене Гирр гнал коня, пока бедное животное не пало. Потом он задержался на час — и конь опять встал на ноги. От зомби уже начало пованивать, но преимущества были налицо. Конь-зомби двигался чуть медленнее обычного коня, зато был неутомим и бежал даже со сломанными ногами.

К сожалению, его хозяин неутомимостью не страдал. Третьи сутки в седле сделали некроманта неотличимым от его созданий. Проще говоря, сейчас когда-то симпатичный сорокалетний мужчина очень походил на вампира. Такой же бледный, с красными глазами и резко запавшими щеками. Довершали картину неделю нечесаные волосы и черный плащ. Почему черный? Так удобно же! Белый плащ каждый день стирать приходится, а черный можно носить, пока он не станет серым.

Рене был некромантом. Сильным. Грамотным. А еще — ученым. То есть сперва он был ученым и даже преподавал в Королевской Геральдической школе. Историю искусств. А некромантия…

Если человеку дан талант к некромантии — это нельзя зарыть в землю. Только поднять из земли. Или оно само поднимется. Увы. Рядом с магом огня случаются возгорания. Маг воды постоянно живет рядом с водой — если не разливаются реки, то льют дожди, а некромант… Рядом с некромантом, который не знает о своем даре, всегда будут различные формы нежити.

Рене узнал, что он некромант, довольно рано. Лет в девять.

У него умер любимый пес. Джок. И мальчик ревел весь вечер, повторяя одну и ту же фразу: «Не хочу, чтобы он умирал! Хочу, чтобы Джок вернулся!!!»

Мудрость «бойся своих желаний, они и исполниться могут» Рене постиг в ту же ночь, обнаружив у себя на одеяле мертвого пса, в комьях могильной земли.

Крик мальчика разбудил родителей.

Маргит и Вайс Гирр оказались мудрыми людьми. Они не стали кричать: «демон!», «нечистый!», «темный!», «искушающий» и — венец всему — «некромант»!!! Они поняли, что их ребенок… Да-да, именно то самое. Но будучи людьми образованными, решили разобраться самостоятельно.

Они не желали маленькому Рене жизни в монастыре. Или того хуже — смерти на костре. Когда на мальчика будут взваливать все беды — от вороны на крыше до плохого урожая репы в соседней деревне. Некромантов и в монастырях сжигали. Такой судьбы родители для сына не хотели.

Поэтому Маргит просидела всю ночь рядом с сыном, убеждая его, что ничего страшного не происходит. Это Джок, да. Просто он устал — и ушел от тебя на собачье небо, сынок. А ты его оттуда вызвал. И теперь придется ему, бедненькому, оставаться в мертвом теле. А надо его отпустить обратно. Ты же его любишь? Любишь. Вот и не заставляй его мучиться.

А Вайс с утра пораньше отправился в книжную лавку, в которой — он это точно знал — из-под полы приторговывали еще и магическими книгами.

Там и был приобретен первый учебник некромантии для сына. «Записки некроманта-практика Альфреда Люциуса, мои первые шаги, ошибки и их исправление».

Эту книгу Рене выучил от корки до корки.

День Джок провел у него в комнате. Когда настала ночь, Рене уложил пса обратно в его могилу. И как-то, он сам не знал как, отпустил его душу. Кто сказал, что у животных нет души? Рене мог бы поклясться, что душа Джока, улетая вверх, задорно тявкнула ему на прощание. И словно мокрый холодный нос ткнулся в ладонь. «Не грусти без меня, мальчик. Мы еще побегаем наперегонки по весеннему лугу».

Рене начал заниматься некромантией всерьез. Тайно. Явно, на людях, сын ученого Вайса изучал историю искусств, как и его отец. Когда Рене исполнилось двадцать лет, Вайс Гирр умер. Рене получил его должность в Королевской Геральдической школе и быстро осознал, что ему — мало. Мало денег. Мало возможностей. Да и дар некроманта надо было использовать. Иначе возникала опасность самопроизвольного выброса магической энергии. Рене недолго думал. Его скрыли маска и плащ с большим капюшоном. В таком виде юноша и постучался в лавку амулетов, предлагая свои услуги тем, кто стоит по другую сторону закона. Он оказывал услуги различным людям. Мог вызвать призрака, поднять покойника, призвать усопшего, вызвать демона, узнать, жив или мертв человек, навести или снять порчу — все перечислить было сложно… Единственное, чего он никогда не делал, — не использовал свой талант для убийства.

Но и одного таланта было достаточно, чтобы травить его, как зайца.

Рене было тридцать пять, когда умерла Маргит, его мать, — и юноша остался совсем один на свете. Зато с домом и деньгами в кармане. Жениться он не торопился, справедливо полагая, что жена может и не одобрить его… увлечение. А за некромантию теперь полагалось сожжение на костре.

Жить хотелось больше, чем жениться. А для удовлетворения похоти существовали и доступные девицы из веселых домов.

Рене попался, когда случайно увидел юную Кассандру Лайкворт. Девушка приходилась племянницей одному из преподавателей богословия — суровому и истинно религиозному Герману Лайкворту, с которым Рене постоянно полемизировал на занятиях.