Не давая вождю опомниться, Мазур, все еще ласково улыбаясь, шагнул вперед и от души врезал парочку раз — так, чтобы было очень больно, но клиент оставался в ясном сознании. Ухватив скрючившегося вождя за густую с проседью шевелюру, Мазур головой вперед пустил его через всю комнату, к двери, где добычу догадливо подхватили под черны рученьки Бернадотт с Лавриком. Сказал спокойно:

— Господин майор, господин лейтенант, проведите допрос в темпе…

Лаврик тычком усадил вождя у стены, и они с Бернадоттом, чтобы не терять время на дипломатию, вытащили из ножен свои «взмахи» — внушительные и длинные. Лаврик рявкнул что-то по-французски, а следом что-то не менее неприветливое рявкнул Бернадотт. Оставшийся не у дел солдат прекрасно понял выразительный жест Мазура — и повернулся лицом к прикрывавшему вход пологу, бдительно прислушиваясь. Полный порядок, самая рабочая обстановка, аж на душе умилительно…

Мазур обернулся к блондинке. Она уже пришла в себя настолько, что плотно сдвинула ноги и прикрыла руками прелести четвертого номера, все еще таращась с таким страхом, словно пыталась сообразить, что Мазур с ней сделает: изнасилует и зарежет, или в обратном порядке.

Усмехнувшись — и решив соблюсти приличия — Мазур бросил ей покрывало, которым она немедленно и накрылась до подбородка. В углу послышалось очередное рявканье в два голоса, раздался звук хорошей оплеухи, вождь наконец промямлил что-то, судя по голосу, отнюдь не пытаясь соблюдать царственное величие. Кажется, разговор там налаживается, удовлетворенно отметил Мазур, присмотрелся к блондинке — ну что, смазливенькая — и медленно, с расстановкой спросил:

— Твоя понимать английский?

Она несколько раз открыла-закрыла рот, словно оказавшаяся на берегу рыбка, потом пролепетала:

— Конечно… Я… Я англичанка…

— Прекрасно, — сказал Мазур. — Просто прекрасно…

— Кто вы такой? — спросила она настороженно.

— Может, вы еще и по-французски говорите и читаете?

Она легонько кивнула. Интеллигентная девушка, одобрительно подумал Мазур, вот только моральный облик у нее определенно подкачал, да и со вкусом обстоит не лучшим образом — выбрала же себе любовничка… Хотя кто их, женщин, разберет, учитывая некоторые несомненные достоинства вождя, только что виденные…

— Полковник Иванов, тайная полиция, — сказал Мазур, достал полученное в свое время от Мтанги удостоверение, благоразумно сохраненное, поднес к ее лицу. — Вот здесь все написано. Заверено подписями и печатями, есть фотография…

Она прочитала быстро — а что там было читать, пара строчек.

— Есть сомнения в подлинности? — вежливо спросил Мазур.

— Н-нет… — покачала она головой.

Что интересно, ее смазливое личико оставалось столь же испуганным, ровнехонько в прежнем градусе, хотя, по логике, ей следовало бы успокоиться, коли уж не сомневается, что имеет дело с представителем солидного государственного учреждения, а не каким-нибудь бандюганом. Хотя, с другой стороны… Репутация полковника Мтанги и его конторы общеизвестна, порой и крепкие мужики холодным потом покрываются, узрев этакое вот удостоверение…

— Почему у вас русская фамилия? — спросила она не без удивления.

Интеллигентная девушка, снова подумал Мазур. И преспокойно сказал:

— Мой дедушка был эмигрант из России. Бежал в свое время от большевиков, да и прижился здесь, знаете ли… Полковник Сирил Иванов. С кем имею честь?

— Кейт… Кейт Молтиз.

— Очень приятно, — светским тоном сказал Мазур, вовсе и не прислушиваясь к разговорам из угла, потому что не понимал в них ни словечка. — Простите, миссис или мисс?

— Мисс… Что здесь происходит?

— Должен вас огорчить, мисс Молтиз, — развел руками Мазур. — Как вы только что убедились, я представляю отнюдь не департамент сельского хозяйства, и мои офицеры тоже… Ваш друг, как это ни прискорбно, арестован за серьезное государственное преступление, мы его увезем в столицу. Как воспитанный человек, я вам дам возможность попрощаться…

Ее словно прорвало.

— Какого черта мне с ним прощаться! — выпалила девушка. — И никакой он мне не друг! Этот старый бабуин меня насилует третий день, и деваться некуда…

— Знаю я за старым чертом этот грешок, — кивнул Мазур. — Однажды уже пришлось крепко покритиковать за подобное… Ну что же, мисс Молтиз, все ваши злоключения кончились, как я уже говорил, мы его нынче же увезем в столицу… Как вас сюда занесло?

— Я… Я журналистка. Нас с Патриком сюда направила газета… А этот мерзавец меня изнасиловал в первый же вечер…

— А что случилось с Патриком?

— Ничего, — ответила она и тут же запнулась. — Он… Он здесь так и живет…

И на лицо к ней вернулся прежний испуг. Положительно, что-то тут было не так. Как-то по-другому должна держаться благонамеренная журналистка-англичаночка, вырванная из лап насильника. Мазур нутром, чутьем, нюхом ощущал неправильность, хотя и не понимал, в чем она заключается. Была тут неправильность — и точка…

Что бы тут придумать? Ага!

— Вот что, мисс Молтиз, — решительно сказал он. — У нас тут два вертолета, места хватит на всех. Вы полетите с нами в столицу… конечно, мы заберем и вашего Патрика. Там подадите заявление об изнасиловании. Это, конечно, мелочь на фоне главных прегрешений этого типа, — он небрежно показал в угол, где беседа шла вовсю. — Однако я, как офицер полиции, не могу допустить, чтобы преступления оставались нераскрытыми. Изнасилование по нашим законам — преступление серьезное. Быстренько соберите вещи.

— Нет! — вырвалось у нее.

Мазур поднял брови:

— Вы не хотите с нами лететь? Назад, к цивилизации?

— Я… Мне… В общем…

Решив не толочь воду в ступе, Мазур поднялся и пошел к ее сложенной в кучку одежонке, где сразу приметил и бежевого цвета дамскую сумочку. Открыл ее и бесцеремонно вытряхнул содержимое на половик.

— Не надо! — вскрикнула Кейт.

— Лежите, мисс, — лениво откликнулся Мазур. — Вы столько перенесли, вам нужен покой…

Обычные женские мелочи: пудреница, губная помада, прочие косметические причиндалы… Приличная пачечка здешних денег, перехваченная резинкой, пачка сигарет, зажигалка, упаковка освежающих рот пастилок… И удостоверение, закатанный в пластик картонный прямоугольник.

Все честь по чести: фотография, подпись, печать. Действительно, Кейт Молтиз. Действительно, корреспондентка — газеты «Кириату геральд». Вся штука в том, что это нездешняя газета. Кириату — столица соседнего государства, куда Мазур однажды наведывался за Мукузели. Ну да, «Министерство по делам печати»… той самой сопредельной державы.

Обернулся, поигрывая удостоверением. Как писали в старинных романах, она смотрела на него с немым ужасом в глазах. Тут-то Мазура наконец и осенило. Было только одно объяснение тому, что ее до сих пор корежит от страха…