- Это правда, - признал Катон. - Великие империи склонны иметь гибкое представление о морали в отношении своих действий. Я просто пытаюсь предупредить тебя, как Рим может все это разыграть. В конце концов, обличение лицемеров в лицемерии приносит мало пользы. Это не продвинет ваше дело и может вызвать лишь возмущение Рима, пусть и необоснованное. Вы окажетесь в двойном невыгодном положении, потому что тебя будут считать варваром, и потому что ты женщина. Я знаю, что племена Британии гордятся своими женщинами и высоко ценят их, но это не путь Рима.

Наша традиция – бояться любой женщины, обладающей политической властью. К ней могут относиться с пренебрежением, но это будет мотивировано страхом, и напуганные мужчины пойдут на крайние меры, чтобы поставить женщину на свое место, туда где они ее видят.

- На то есть причина, - сказал Макрон. - Эта дикая кошка Клеопатра соблазнила Цезаря и Марка Антония – двух величайших римлян, которые когда-либо жили. По моему мнению. Это почти погубило Империю. - Он вздохнул и продолжил. - Женщины…

Петронелла кашлянула и многозначительно посмотрела на него, изогнув бровь.

- Женщины… некоторые женщины, э-э, могут создавать проблемы. Но большинство из них мудры, и часто лучше всего мужчинам прислушиваться к их советам и держать рот на замке, а мысли при себе. - Макрон улыбнулся жене. - Как, у меня получилось?

- Неплохо. Но еще есть куда развивать свой талант, любовь моя.

Те, кто сидел в конце стола, улыбнулись в момент легкого облегчения, и Боудикка повернулась, снова устремив внимание к Катону. - На случай, если наместник не получил такого же образования и степени проницательности центуриона Макрона, я боюсь, что мне может понадобиться римлянин рядом со мной, когда я предстану перед ним, чтобы защищать волю мужа. Кто-то, кто понимает римский образ мышления и, кто также имеет некоторую симпатию к позиции иценов. Как я уже сказала, я думаю, что этот человек – ты, Катон. Я прошу тебя как верный друг, как человек, который всего год назад сражался за ваше дело. Я прошу тебя, как кого-то, кто разделяет правильное от неправильного и понимает, чего требует общепринятая справедливость. Ты поедешь со мной в Лондиниум и будешь говорить от имени иценов?

Катон почувствовал моральное побуждение встать на защиту этого союзника Рима, перед которым он и Макрон были также в личном долгу. Он опасался, что Боудикка и ицены получат короткий и недружелюбный прием от пропретора Светония и коварного провинциального прокуратора Катия Дециана17. Последнего в особенности. Именно Дециан распоряжался денежными потоками провинции и действовал в качестве агента богатых ростовщиков в Риме, которые давали щедрые ссуды правителям тех племен, которые были союзниками Рима в первые годы вторжения. Ни один из двух римских магистратов не был в Британии достаточно долго, чтобы понять чувствительность кельтских племен, которыми они правили. Была опасность, что они могут непреднамеренно спровоцировать иценов, даже если они не намеревались унизить их специально. Хотя это было в равной степени возможно, учитывая встречные течения имперской политики при императоре Нероне.

Он чувствовал, что будущее провинции висит на волоске. И если Рим будет неправильно обращаться с ранимой гордостью местных племен, будет большой конфликт. Если бы это был дорогостоящий конфликт, он мог бы убедить политиков, что Британия была слишком далекой провинцией, и было бы разумнее уйти, несмотря ни на какой ущерб, который может нанести римскому престижу такой шаг. С другой стороны, если бы наместника Светония и прокуратора Дециана можно было убедить относиться к иценам с уважением, они укрепили бы союз с могущественным племенем и иметь на одну угрозу меньше, чтобы умиротворить остальную часть острова.

Жизни и средства к существованию многих были поставлены на карту, и прямая обязанность Катона состояла в том, чтобы сделать то, что он мог – сохранить мир.

Он посмотрел в пытливые глаза Боудикки.

- Я сделаю это. Я поеду с тобой в Лондиниум, чтобы говорить за тебя и иценов. Пусть Боги даруют наместнику Светонию мудрость, чтобы выслушать и услышать нас.

*************

ГЛАВА ІV

- Ты уверен, что это разумно? - спросила Клавдия, вручая Катону тщательно сложенную всадническую тогу, завершая сборы его дорожной сумы. Он положил белую шерстяную одежду с узкой красной полосой, расположенной вдоль края, в кожаную суму и перевернул чехол, прежде чем надежно застегнуть его.

- Я должен сделать это. Это долг, который я должен отдать Боудикке и памяти Прасутага. Если бы не они, я, наверное, до сих пор был бы опционом или в лучшем случае младшим центурионом. Или даже мертв. - Он подержал ее за плечи, прежде чем поцеловать. - Ты бы сделала то же самое на моем месте. Я знаю, что ты бы это сделала.

- Надеюсь, это так, - ответила она. - В любом случае, ты спас мне жизнь. Я знаю, что значит быть в долгу перед кем-то за это. Я понимаю, что ты должен это сделать. Я просто спрашиваю, разумно ли это. В Лондиниуме уже есть люди, которые знают, что ты находишься в провинции. Возможно, кто-то из недавно прибывших заинтересуется, почему ты решил жить в колонии ветеранов так далеко от Рима. Если ты привлечешь внимание к себе, ты можешь привлечь внимание ко мне. Если обнаружится, что Клавдия Актэ 18 не умерла на Сардинии, и Нерон узнает об этом…

Ей не нужно было заканчивать предложение. Из того, что она уже рассказала Катону о своих днях в качестве любовницы императора, он убедился в правильности впечатления, которое у него сложилось о Нероне как о навязчивом, капризном и ревнивом юноше. Он неохотно отправил Клавдию в изгнание, потому что его мать и сенаторская фракция, которая ее поддержала, вынудили его сделать это. Тем не менее он утверждал, что любит ее. Если бы он узнал, что она теперь вместе с Катоном, вполне вероятно, что его незрелая одержимость заставила бы его послать за ними агентов, чтобы выследить и убить их. Она была права, опасаясь молодого и мстительного императора.

- Я буду держаться подальше от всех, насколько смогу, и поговорю с наместником только тогда, когда Боудикка представит завещание и попросит Рим выполнить его положения. Я вернусь сюда, как только все будет сделано. А пока присмотри за моим сыном.

- Конечно.

Они обнялись и снова поцеловались, пока Катон не почувствовал, как что-то пробирается между их ног, и отшатнулся. Кассий посмотрел на них, виляя хвостом и тихо заскулил.

Клавдия рассмеялась. - Он знает, что ты уезжаешь.

Катон покачал головой и поиграл единственным здоровым ухом животного. От другого мало что