Однородная структура правительства, включавшего, после выхода партии ШАС из коалиции, только Партию труда и левый блок МЕРЕЦ (который добился на выборах 1992 года двенадцати мандатов, но впоследствии всё скукоживался и скукоживался, сократившись ныне до фракции из трех депутатов), способствовала ратификации соглашений Осло; только два министра воздержались от голосования, остальные проголосовали «за». Однако оппозиционные партии и группы внепарламентской оппозиции категорически не одобряли соглашения. И. Рабин и Ш. Перес осознавали, что любые переговоры с ООП могут привести к вспышке внутренних противоречий в израильском обществе, так как такая политика неминуемо воспринималась большинством, а правыми партиями и группами, в особенности, как измена национальным интересам Израиля и подрыв национального единства. И. Рабин и Ш. Перес знали, что партии оппозиции и правые общественные организации, включая религиозно-сионистское поселенческое движение, будут активно противостоять их политике на «палестинском направлении», хотя очевидно, что они недооценили силу и мощь оппозиции. И. Рабин, конечно, никак не думал, что договора, подписываемые им с Я. Арафатом, будут стоить ему жизни.

В октябре 1995 года почти никто не знал о том, что стороны не только начали, но и практически закончили обсуждение соглашения об окончательном урегулировании. Детали этого документа (получившего название Соглашения Бейлина – Абу Мазена) были согласованы 29 октября, менее чем за неделю до убийства И. Рабина, и именно из-за этого убийства фактически готовый договор об окончательном урегулировании палестино-израильского конфликта не только не был реализован, но даже и не был обнародован: первые сведения о нем были опубликованы только в сентябре 2000 года.

Согласно Соглашению Бейлина – Абу Мазена, правительство Государства Израиль и Организация освобождения Палестины, «подтверждая свою приверженность обязательствам, изложенным в Декларации о принципах, подписанной в Вашингтоне 13 сентября 1993 года, Каирском соглашении от 4 мая 1994 года и Промежуточном соглашении от 28 сентября 1995 года… желая достичь полного согласия по всем нерешенным вопросам окончательного урегулирования как можно скорее и не позже 5 мая 1999 года, как это определено в Декларации о принципах», договаривались о создании Государства Палестина в согласованных и безопасных границах со столицей Эль-Кудс. Одновременно с этим Государство Палестина признавало Государство Израиль в согласованных и безопасных границах со столицей Йерушалаим. В Соглашении, в частности, говорилось:

Государство Израиль и Государство Палестина подтвердят взаимное признание своих прав жить в мире и безопасности во взаимно признанных границах… В частности, Стороны должны:

a. Признать и уважать суверенитет друг друга, территориальную целостность, а также политическую и экономическую независимость.

б. Отказаться как от использования силы, так и от угрозы ее использования в качестве средств ведения политики и обязаться мирно решать все конфликты между ними.

в. Отказаться от организации, поддержки, подстрекательства, помощи и участия в актах насилия, переворота или терроризма против другой Стороны.

г. Принять эффективные меры для того, чтобы акты или угрозы насилия не исходили и не использовали подконтрольные им территории, включая их воздушное пространство и территориальные воды, а также принять эффективные меры против тех, кто осуществляет такие акты.

д. Принять на себя обязательство не присоединяться, не помогать и не сотрудничать с какой-либо военной или оборонной коалицией, организацией или союзом, враждебными одной из Сторон.

е. Принять меры по укреплению мира между сторонами, которые будут определены в Соглашении об окончательном урегулировании[32].

Очень важным было то что в седьмой главе Соглашения палестинцы недвусмысленно отказывались от претензий на возвращение на территорию Государства Израиль палестинских беженцев и их потомков:

1. Хотя палестинская сторона считает, что право палестинских беженцев на возвращение домой гарантируется международным законом и естественной справедливостью, она признает, что предпосылки новой эры мира и сосуществования, а также настоящее положение, создавшееся с 1948 года, делают осуществление этого права невыполнимым. Таким образом, палестинская сторона заявляет о своей готовности принять беженцев и осуществить все меры, которые в дальнейшем обеспечат благосостояние и благополучие этих беженцев, насколько это возможно.

2. Израильская сторона признает моральный и материальный ущерб, причиненный палестинскому народу в результате войны 1947–1949 годов, а также признает право палестинских беженцев на возвращение в палестинское государство и их право на реабилитацию и компенсацию морального и материального ущерба[33].

В ходе последующих переговоров (в том числе в Кемп-Дэвиде в 2000 году и в Табе в 2001) палестинские представители неизменно поднимали требования о возвращении беженцев 1948 года и их потомков во всех поколениях; члены команды Э. Барака были готовы пойти на сравнительно небольшие, но все же принципиально значимые уступки в этом направлении. Возможность возвращения в Израиль ограниченного числа беженцев и их потомков упоминается и в обнародованных в декабре 2000 года «параметрах Клинтона». Нереализованное Соглашение Бейлина – Абу Мазена 1995 года было много более благоприятным для Израиля в этой связи.

Крайне интересной представляется статья 1 (в) первой главы этого документа, в которой говорится: «Обе стороны благосклонно отнесутся к возможности создания иорданско-палестинской конфедерации на условиях, которые будут оговоренных между Государством Палестина и Хашимитским Королевством Иордания». То есть речь шла о двухступенчатом процессе урегулирования: на первом этапе создается Государство Палестина, и оно подписывает мирный договор с Израилем, а затем это государство входит в альянс с Иорданией. Это представляется крайне важным: еще в середине 1990-х годов, задолго до смерти Я. Арафата и захвата ХАМАСом власти в Газе, ведущим лидерам ФАТХа (соглашение с палестинской стороны, повторим, визировал нынешний глава ПНА Махмуд Аббас) было очевидно, что Палестина в качестве самостоятельного государства нежизнеспособна и что решение палестинской проблемы возможно лишь в рамках союза с Иорданией. Учитывая, что детали Соглашения Бейлина – Абу Мазена были обнародованы уже после провала саммита в Кемп-Дэвиде, оно никакой конструктивной роли в ближневосточном переговорном процессе не сыграло, и об этом можно лишь горько сожалеть.

В самом Израиле на протяжении 1993–1996 годов оппозиционно настроенные организации гражданского общества отстаивали точку зрения о легальности, но нелегитимности утверждения столь важных соглашений минимальным большинством голосов, в особенности если часть голосов была получена за счет арабских партий, не признающих ценности и устремления сионизма. По мнению оппозиции, вопросы, столь значимые для еврейского народа, необходимо было решать квалифицированным большинством голосов (что позволило бы нейтрализовать голоса арабских партий в кнессете), либо путем референдума, который бы отразил подлинную волю израильских граждан. Оппозиция считала, что вопрос о ратификации соглашений могут разрешить и новые выборы (так как перед выборами 1992 года ни о каких соглашениях, подобных договорам Осло, Партия труда и ее лидеры и не заикались). Отдельные группы и лица не только называли политику правительства «актом государственной измены», но и объявили И. Рабина и Ш. Переса «предателями», раздающими «святыни Родины» «убийцам, руки которых по локоть в еврейской крови». Религиозные круги, связанные с партией МАФДАЛ и движением ХАБАД, высказывали мнение, что правительство не имело права отчуждать часть «завещанной Всевышним народу Израиля» территории Эрец-Исраэль, даже если такое решение утверждено кнессетом. С этой точки зрения, ни национальный референдум, ни выборы не могли узаконить действия по передаче под чей бы то ни было контроль «священной земли Эрец-Исраэль».