посвящение. Причина ссоры является загадкой. Оба литератора не оставили на сей счет никаких указаний в письмах и записках. Можно предположить, что виной всему какая-нибудь очередная пьяная выходка Шевченко, на которые тот был горазд. Но это только предположение.

Что касается личной жизни Евгения Павловича, то ее трудно назвать счастливой. В ранней молодости он был влюблен в сестру одноклассника (уже упоминавшегося Новицкого), но девушку выдали за другого. Гребенка долго переживал любовную драму. Лишь спустя много лет он полюбил во второй раз и в 1844 году, наконец, женился. У писателя родилась дочь.

Увы, семейное счастье оказалось недолгим. В декабре 1848 года Евгений Павлович, не отличавшийся крепким здоровьем, сильно простудился и умер. Похоронили его в родном Убежище.

В заключение о взглядах Гребенки. Всей душой любя Малороссию, малорусскую старину, малорусское наречие Евгений Павлович в то же время ощущал себя русским. Здесь не было никакого противоречия, никакой двойственности. Малорусы и великорусы, при всех этнографических различиях между собой, сознавали тогда свою принадлежность к одной русской нации. Русские Малой Руси (малорусы) и русские Великой Руси (великорусы) были столь же едины национально как, например, поляки Малой Польши и поляки Великой Польши, немцы Нижней Германии и немцы Верхней Германии, французы Северной Франции и французы Южной Франции и т. д.

«В четыре часа утра 1-го мая велено нам собраться всем в мундирах в залу, дабы ожидать посещения государя, – сообщал шестнадцатилетний Гребенка из Нежинской гимназии отцу о предполагаемом визите Николая I. – Разве у кого не русское сердце, кто бы не мог представить себе, с каким нетерпением ожидал я видеть самодержца России».

Также патриотично был настроен Евгений Павлович в зрелом возрасте. В замечательной поэме «Богдан» (написанной в 1842 году) он восторженно отзывался о воссоединении Малой и Великой Руси, называл великорусов «народом нам единокровным», подчеркивал близость малорусских и великорусских народных говоров. Главный герой поэмы выражал общее стремление малорусов к тому, чтобы «московский царь, родной, единоверный» принял в подданство Украину – «свое родное достоянье». В уста Хмельницкого автор влагает следующие слова:

«И если я Украйне Богом данный,

То Бог поможет в этом деле мне;

Соединю разрозненных судьбою

Уж несколько веков родимых братьев,

У ног царя московского сложу

Мои гетманские клейноды,

И счастие прямое укажу

Украине из родов в роды».

И далее:

«Да, я хочу, желаю и исполню

Мне Богом данное предназначенье!

Поверишь ли, что иногда во сне

Передо мной раскроется пространство

На необъятные вперед века…

И вижу я: там царство без границы

Надвинулось на многие моря:

И запад, и восток, и юг, и север

В одно слились; везде язык славянский,

Везде святая, праведная вера,

И правит им один великий царь…

И царство то чудесное – Россия!»

Стоит ли удивляться, что русскоязычное творчество Евгения Павловича замалчивается в современной Украине?

«Украинский писатель был русским патриотом» – сокрушались по поводу Гребенки украинские «национально сознательные» деятели в 1912 году, когда в России отмечался столетний юбилей со дня его рождения. Они никак не хотели понять, что быть русским патриотом означает в то же время – быть патриотом украинским. Не хотят понять этого и до сих пор. А напрасно…

Украинский «соловей». Тарас Шевченко: оборотная сторона медали

"…полупьяная муза Шевченка. Я знаю, что эти слова произведут на моих читателей неблагоприятное для автора впечатление, и спешу заявить, что для историка слово правды должно быть дороже благосклонности читателей… Как необходимы были в свое время похвалы, так необходимо теперь показать медаль с оборотной стороны".

Пантелеймон Кулиш

Разве это не Шевченко – этот, возможно, неплохой поэт и на удивление малокультурный и безвольный человек, разве это не он научил нас ругать пана, как говорится, за глаза и пить с ним водку, и холуйствовать перед ним? Именно этот иконописный "батько Тарас" и задержал культурное развитие нашей нации.

Мыкола Хвылевый

Давно замечено, что возвеличивание недостойных напоминает сооружение памятников из снега. Каким бы огромным ни был слеплен снежный истукан, он тает и рушится под воздействием весенних лучей солнца. Точно также воздвигнутый на лжи культ какого-либо деятеля неизбежно гибнет в лучах Правды. Все это, повторюсь, известно давно. Что, однако, не мешает появлению очередных культов. Таких, например, как культ Тараса Шевченко.

В пантеоне идолов современной Украины «батько Тарас» занимает нынче такое же место, какое в пантеоне идолов советских занимал Владимир Ленин. Призывы «жить по Тарасу», сверять с ним каждый свой шаг (как раньше с Ильичем). Торжественные, с участием первых лиц государства, мероприятия, посвященные очередной годовщине со дня рождения «великого Кобзаря». Паломничества на Тарасову гору (похожие на былые очереди в мавзолей). Портреты Шевченко в кабинетах больших и малых начальников (точь в точь на тех же местах, где раньше висели портреты «вождя мирового пролетариата»). Все это характерные приметы украинской действительности.

Судьба культа Ленина известна. Он рухнул, как только правда о «великом вожде и учителе» вышла наружу. Ждет ли та же участь культ «великого Кобзаря»? Вряд ли в этом следует сомневаться.

В свое время близкий друг Тараса Григорьевича, выдающийся русский ученый Михаил Александрович Максимович считал ненужным даже составление его жизнеописания. Максимович указывал, что в жизни Шевченко было «столько грязного и безнравственного, что изображение этой стороны затмит все хорошее». К замечанию Михаила Александровича не прислушались. А напрасно. С ним трудно не согласиться. Достаточно только взглянуть на факты.

Слово и дело

Кто-то из древних философов, кажется, Сенека, проповедуя на словах щедрость, доброту, порядочность, в жизни являлся невероятным скрягой, доносчиком и развратником.

Когда же недоумевающие ученики мудреца обратились к нему с упреками, он, не моргнув глазом, ответил: «Я же учу, как надо жить, а не как живу сам».

Судя по всему, Шевченко пребывал в духовном родстве с античным мыслителем. Во всяком случае, расхождение слова и дела было присуще ему в неменьшей степени. Так, гневные антикрепостнические тирады в своих произведениях поэт сочетал с весьма приятным времяпровождением в помещичьем обществе, развлекая крепостников пением, стихами и анекдотами. «Праздничная обстановка помещичьих домов не могла ослепить человека, подобного Тарасу, который по собственному опыту знал, какова должна быть закулисная жизнь этих гостеприимных хозяев и чего стоило богатое угощение сотен гостей их крепостным людям» – отмечал один из первых биографов Кобзаря