услышал рысь насмешливый голос Мастера рядом. — Действительно, и как ты докатился до такого?

— Почему ты вернулся? — Лункс повернул голову. Коэннан Мол сидел на самих поручнях в старом белом халате, нисколько не обращая внимания на холод. — В смысле — почему ты всё ещё живёшь? Разве души не уходят в Небытие после смерти тел?

— Не могу точно ответить на этот вопрос, — подумав, произнёс тот, нахмурив брови, — я ведь даже не был душеловом, когда возрождал тебя. Но у меня есть предположение, что это случилось из-за разделения моей души надвое. Помнишь, я рассказывал о наблюдениях за магнитами? Половинки разделённой души стремятся воссоединиться друг с другом при освобождении от привязки, но, есть теория, что моя личность не успела испариться в ноосфере, когда это случилось. Иначе говоря, я застрял между состоянием жизни и смерти. В каком-то роде это тоже бессмертие.

— Я так и не понял, что такое ноосфера, — покачал головой Лункс, — это вроде Сети?

— И да, и нет. Мои друзья, Создатели Анима, когда изучали её, сошлись на мнении, что она покрывает весь Аревир, но немного в другом понимании. Если говорить проще — это информационное поле, пронизывающее всю планету и даже выходящее за её пределы, однако её невозможно увидеть, услышать, почувствовать или даже осознать. Она всюду и, в то же время, нигде.

— Ты меня совсем запутал…

— Ноосфера — есть матерь самого света жизни, как говорил Лондигус, — проговорил Мастер, попытавшись провести пальцем по скопившемуся на крыше снегу. Увы, будучи всего лишь в разуме Лункса он никак не мог воздействовать на материальный мир, и лишь грустно вздохнул.

— Но ведь ты же сказал, что это лишь информационное поле, мысли…

— Но и сами мысли могут быть разной степени плотности. Мы не знаем всех секретов мироздания, но есть предположение, что ноосфера была задолго до появления жизни на Аревире.

— Но откуда?

— Из космоса? — он пожал плечами и посмотрел на звёздное небо. — Если бы знали больше…

— Ты хочешь сказать, что всё, что нас окружает, да и мы сами — просто материализовавшиеся мысли? — Лункс усмехнулся. — Звучит невероятно даже для призрака.

— Я и не говорил, что это истина, — хмыкнул тот, спрыгивая с поручней и прислонившись к самой ограде за спиной рыся, — но однажды, попомни эти слова, кто-то найдёт разгадку на самую великую тайну мироздания.

Ветер крепчал. Завывая среди зубцов Неолона, он спускался вниз на площадь, привольно гуляя по большому открытому пространству. Рысьи кисточки на ушах Лункса вздрогнули от налетевшего порыва, и зеленоглазый беот невольно поёжился, чувствуя, как охлаждается его механизм. Климат Нелии очень суров даже к таким созданиям как он, а уж тем более так высоко в горах рядом с Сизым океаном.

— У нас есть хоть какой-то шанс противостоять Эксплару? — спросил он Мастера, слегка повернув к нему голову.

— Эксплар остался смертным, несмотря на то, что стал анимагеном, — помолчав, ответил призрак, — это всё, что я могу тебе сказать. Сделай выводы сам.

— От насильственной смерти мы все умираем, — сварливо заметил беот, — и вообще, что это за бессмертие такое, если наши личности погибают?

— Изначально задумывалось, что когда мы откроем Секрет бессмертия, войны закончатся. Достаточно было переместить души в неразрушимые тела, части которых можно заменить, — Мастер улыбнулся, — однако кто мог знать, что всё сложится самым худшим образом…

Сквозь вой ветра Лункс явно различил гул турбин приближающегося транспорта. «Похоже, новые приключения уже близко, — ухмыльнулся он про себя, постучав подошвами левесов друг о друга, — что ж, по крайней мере, теперь охотятся не на нас, что не может не радовать».

— Хм, сколько всего интересного мы могли бы открыть, будь у нас больше времени, — скорее обращаясь к самому себе, нежели к Лунксу, протянул Мастер, также повернув голову в сторону звука, — хотя чего уж теперь жалеть — что сделано, то сделано.

— Думаю, у тебя ещё будет время над этим поразмыслить, помечтать там, — съязвил рысь, поднимаясь на лапы, — а у меня такой роскоши нет, мне надо, знаешь ли, мир спасать, — добавил он и спрыгнул с крыши на холодный бетон внизу.

— Этого-то я и опасаюсь, — отозвался тот, под недовольное ворчание беота.

«Палач», так назывался этот турболёт серии «Спирусова Метка», некогда бывший транспортом печально известной команды «Тау». Характерный рисунок в виде зазубренного меча над сферой планеты на секунду сверкнул в свете выглянувшего из-за далёких облаков Эметула. На посадочной площадке вспыхнул круг света, указывая турболёту его место посадки. Белый свет четырёх турбин озарил верхушки высоких елей, и машина, зависнув над площадью, начала медленно опускаться, нагревая двигателями воздух вокруг.

— Надеюсь, мы найдём тех анимагенов, что пропали в этих пустошах, — вслух подумал Лункс, немного сощурившись от яркого белого света арсенала из раскрывшейся створки, — страшно подумать, что могло с ними случиться, если они попались в лапы «Рассвета».

В отличие от турболётов «Альфы» и «Сигмы», «Палач» изнутри был покрыт блестящим сплавом из стали и хрома, и тут оказалось намного больше свободного пространства. Защитные панели изолировали салон в случае возгорания проводки или взрыва топлива, а белый свет ардена создавал ощущение, что машина сияет изнутри. Почти бесшумно работали фильтры воздуха, безустанно циркулируя его по трубкам, мягко пульсировал голубым светом проектор в командном салоне. Его грибовидный внешний вид показался Лунксу слишком неуместным и даже вычурным во всей обстановке, и про себя рысь решил, что сразу же уберёт это посмешище. Корво пообещал отдать ему «Палач», как только рысь соберёт команду, однако как это сделать Лункс ещё не придумал. Изначально он думал, что Вульпи и Хара вступят в новоиспечённую «Тау», однако те отказались, сославшись на неопытность, хотя рысь и знал настоящую причину. «Плохо ли, что я не могу долго быть со своими близкими? — спрашивал он сам себя и Мастера, заодно. — Меня тянет к опасности, к приключениям… Странное чувство — с одной стороны я понимаю, что рискую не только жизнью, но и безопасностью друзей, но с другой… азарт погони, ощущение, что ты идёшь к намеченной цели и вожделенное удовольствие от её достижения. Я, конечно, сильно люблю свою Плутовку, но и без этого чувства вечной свободы мне тяжело проживать долбанную вечность!» Улыбнувшись таким мыслям, Лункс тряхнул головой и, улыбнувшись как можно более раскованнее, открыл последнюю створку в комнату отдыха.

Только после тщательного осмотра турболётов подобной серии он выяснил, что команда спит не на диванах или прочей мебели, а на выдвижных койках, которые спрятаны в стены жилого салона. Беоты, несмотря на то, что являлись анимагенами, привыкли к удобствам и комфорту,