Осматривая визуально крест и одновременно снимая его для протокола на видеокамеру, поражаюсь филигранной работе мастеров, его создавших: выточив из хрен знает какого камня, черт знает какой твердости крест, после миллиметр за миллиметром наносить на него очень уж «деревянный» узор, как будто бы крест изначально был создан из дерева, но лишь после отвердел до твердого суперсверх каменного состояния. И еще, по цвету крест был даже очень черным. А еще он был как бы весь очень отполирован. Ну, просто блестел весь, как черная шахматная фигура. На вертикальной стойке креста, в месте, где сопрягались стойки, некто некогда незнамо чем выгравировал как бы следы некоей столярной работы, неизвестного мне свойства, а так же воспроизвел как бы растрескивание дерева после этих самых столярных работ. Кому все это запонадобилось?

Все время осмотра со мной рядом был Лукин, он только как-то по-особенному поднимал бровь вверх и цокал языком.

Так или иначе, но стало ясно: с этой штукой в принципе ничего нельзя сделать. Нам доверили в общем-то невыполнимую миссию.

26. Информации не было никакой, а священник, пусть и так наивно, пытался утаить крест от нас. Я подумал, что если где-то и есть вероятная хоть малейшая зацепка, хоть малейшая ниточка, за которую после можно было бы потянуть, то нам просто сам Бог велит отправить ребят в дом к этому «отцу святому», не брезгующему иногда и нарушить заповедь «не лги».

27. Конечно, результаты были, но все их можно было бы смело отнести к мистике. Мы сняли компьютер из дома священника и установили его в храме. Мы вынесли из его библиотеки все книги, даже порно-журналы. (Ребята с удивлением смотрели на них — что это? Простейшие пособия по анатомии женщины? А нельзя ли было все так подробно показать всего лишь на одной девушке?)

Я потупляю взгляд и командую:

— Ну! Все! Чего оробели? Быстро за работу. Дай мне эту лабуду сюда! Никогда не слышали «Голос Британии»? Молодцы! За это можно получить… дай бог памяти — до двух лет.

Итак, вместе с Левоном Аратюняном и Михаилом Лукиным копошимся в компьютере священника. В нем много текстов, а также картинок. Наконец найдя то, что надо, Левон скороговоркой начинает переводить:

— Черный крест. «Околохристианская апокрифическая легенда». Крест, созданный из дерева, с вкраплениями кусков смоковницы, на которой повесился Иуда Искариотский. Некогда созданный одним из первых христиан-проповедников в начале II века нашей эры, пользуется весьма дурной славой. Сотворивший его мастер (столяр, христианин, проповедник) был, по легенде, распят на нем филистимлянскими полицейскими военными за проповедь Евангелия. Через несколько дней распятый воскрес. Также по легенде, если на этом кресте расположить в виде распятия мертвое тело живого существа, то оно воскресает Это касается также и людей. Кровь мертвых тел, пропитывая крест, делает его все более и более твердым.

Священник создал обширную базу по «теме»… Да, но это лишь только легенда.

28. Один из рядовых, подходя, просит «разрешить обратиться». Ему кажется, что в доме священника кто-то обитает, кроме священника.

Предлагаю ему, если уж он такой умный, вместе с двумя-тремя товарищами устроить (ну, раз уж все так серьезно) в доме «пастора» засаду и выловить этого «кого-то».

29. Тем временем иду в ратушу и пытаюсь разговорить «отца святого». Но он ни в какую не хочет говорить ничего о черном кресте. Он рассказывает охотно о здешних мадам и мсье; оказывается, здесь есть врач, который лечит всех сейчас, после отмены нашими властями франка, за бесплатно, есть булочник, он тоже для стариков печет серый хлеб бесплатно, ведь партизаны снабжают олдмобили (шутка такая) лишь армейскими консервами…. Еще, говорю, есть мадам, которая приносила к вам сегодня свою дохлую кошку…

Священник смеется.

Они же все старенькие. Они немного уже не в себе. Маразм, так сказать, что с ними поделаешь?

30. Тем временем ребята совершенно не зря сидят в засаде в доме священника: буквально тем же вечером они поймали партизана. Пока я возвращался к храму, по дороге встретил этих наших солдат, ведущих парня, который был одет во все черное, а также у него был черный, залихватски набекрень, берет. Ребята его чуть не линчевали, но я не позволил. Так вот, оказывается, кому принадлежали порнографические журналы! Красивый молодой человек с длинными светлыми волосами и ярко-голубыми глазами. Он так… печально смотрел по сторонам, время от времени запрокидывая несколько горделиво голову назад.

Что-то в нем мне не понравилось, и я приказал ребятам засучить рукава черной рубахи этого парня. Оказывается, я все интуитивно чую: вены у него на руках были просто исполосованы, в нескольких местах, как мне показалось, намечались тромбы… вот такой сгусток крови, но не в вене на руке, а в мозгу — и все!

Вечером беру Михаила Лукина с собой, и мы идем навестить партизан. Мы все больше сдруживаемся с этим парнем и обмениваемся адресами. Только ему я доверяю и рассказываю, что был, хоть недолго, в плену у партизан У партизан нас снова принимает знакомый уже командир. Спрашиваю его, не является ли членом его отряда парнишка, которого мы сегодня поймали в доме священника.

— Нет, конечно, парень хоть и выглядит как партизан, да ему далеко до нас. Это просто сын этого святоши, закоренелый наркоман, лечащийся, но безуспешно у местного доктора. Скорее всего, думаю так, дело безнадежное. Парень просто тает на глазах, и ничто ему не может уже помочь.

Напоследок командир местного партизанского отряда сопротивления нас предупредил, что, по его данным, как ему сообщают от его командования, на днях в городе Пойак русские войска боевыми пулями в упор расстреляли многотысячную демонстрацию протеста. То есть теперь партизанское движение Франции просто обязано чем-то ответить, отомстить. Скорее всего, на днях по вам будет нанесен сильнейший партизанский удар. Против вас выставят, наверное, до тысячи бойцов. Здесь ваш отряд просто идеальнейшая жертва. Благодарю его за информацию, спрашиваю, не будет ли его отряд участвовать в «карательной акции».

— Нет — говорит— конечно, мы будем обязаны поддержать, если что, своих всяческими припасами и при необходимости принять раненых, но конкретно наш отряд принимать участие в нападение на вас не будет.

— ???

— Я все еще надеюсь на то, что вы сможете сделать то, для чего вы сюда прибыли.

— А я в этом уже начинаю сильно сомневаться! — Мы расстаемся и возвращаемся в замок — нужно оповестить всех о том, что пора готовиться к бою.

Полная

Боевая

Готовность.

01. Тем временем в ратуше мы разместили священника и его сына в соседних камерах. Сын священника настолько плох, настолько запущена его наркомания, что он однажды, в одну из ночей, умирает. Как ни старался наш медик — все его усилия были тщетны. Да и что он мог поделать в приближенных к боевым условиях? Отец, услышав о смерти сына, рыдает днями напролет и обещает его «вытащить». Священник упрекает нас в том, что мы не позвали лечащего доктора, но на самом деле доктор просто исчез. Мы многократно посылали людей к нему домой, если бы он был в городе, то точно уж мы его как-нибудь, да застали на месте.