— Потерпи, сейчас может быть больно. — Голос Кэрол доносился будто издалека.

Джейк тут же почувствовал острую боль: Кэрол снимала остатки тампона, прилипшие к ране.

— Ну все, самое страшное уже позади, — успокоила она своего пациента.

Долго ли еще я смогу выносить эту пытку? — подумал Джейк, имея в виду вовсе не боль в боку. С его стороны было огромной ошибкой позволять Кэрол делать перевязку, да и вообще дотрагиваться до его раны. Запах ее тела будоражил воображение Джейка и возбуждал плоть.

Той ночью, девять лет назад, Кэрол, казалось, отвечала ему со всей страстью, на которую только была способна. Их сердца бились в унисон, их чувство было взаимным. Во всяком случае, так думал Джейк. Но вскоре он узнал от Сола Уоллеса, что вовсе не был единственным мужчиной в жизни Кэрол, с которым она охотно делила постель. Это известие повергло его в отчаяние. Джейк отказывался понимать Кэрол. Почему она так поступила с ним? Что толкнуло ее на этот шаг? Зов плоти? Или жалость к нему, убитому горем?

Тем временем Кэрол заканчивала перевязку. Рана не гноилась, что свидетельствовало об отсутствии инфекции. Хирурги очень аккуратно наложили швы. Кэрол ужаснуло то, что лезвие ножа прошло в нескольких сантиметрах от жизненно важных органов. Джейк находился в смертельной опасности, и только чудо спасло его. Холодок пробежал по спине Кэрол при мысли, что Джейк мог погибнуть. Она как бы невзначай провела ладонью по его мускулистому предплечью и по груди, ощущая гладкость кожи и тепло тела мужчины, который когда-то открыл ей мир чувственных удовольствий.

— Ты закончила? — сквозь зубы процедил Джейк.

Кэрол в испуге отдернула руку, будто обожглась. Краска стыда залила ее лицо. Она смущенно взглянула на Джейка, ожидая, что увидит в его глазах презрительную насмешку, но его веки были крепко сомкнуты.

— Да, я все сделала. — Кэрол начала торопливо укладывать не использованный перевязочный материал в аптечку. — Выпей чаю и постарайся уснуть.

Джейк не промолвил ни слова. Кэрол прислушалась к его дыханию, оно было ровным и спокойным. Она заботливо укрыла его стеганым одеялом, вышла на цыпочках из комнаты и закрыла за собой дверь. По дороге Кэрол еще раз заглянула к Майклу. Тот все еще спал.

Спустившись на первый этаж, Кэрол отнесла аптечку в ванную комнату, а затем прошла в кухню, чтобы заняться лежащими на столе продуктами. Разложив пачки, банки, пакеты и коробки по шкафам, Кэрол взглянула на часы. Меньше чем через час из школы должна вернуться Элен. Кэрол принялась за приготовление ужина. Сегодня она хотела испечь апельсиновый кекс, который особенно любила девочка.

Замешивая тесто, Кэрол вновь мысленно возвратилась к событиям сегодняшнего дня. Она признавалась себе, что теряет голову в присутствии Джейка. Ее неудержимо тянуло к этому мужчине, несмотря на то, что девять лет назад он оскорбил ее своим поведением. Ночь любви была для него всего лишь случайным приключением, он не испытывал к ней глубокого искреннего чувства, лишь вожделение двигало им. Удовлетворив свою мимолетную страсть, он ушел и даже не попрощался.

Говоря о жалости, будто бы проявленной Кэрол к нему в ту роковую ночь, Джейк только подлил масла в огонь: эти слова оскорбили ее до глубины души. Кэрол поклялась себе никогда больше не впускать в свое сердце Джейка. Однако для этого необходимо было держаться от него на безопасном расстоянии, потому что он мог легко снова вскружить ей голову. В этом Кэрол убедилась сегодня.

Ставя форму с кексом в духовку, она услышала звук открывающейся входной двери и звонкий детский голосок:

— Мама! Я вернулась!

Девочка вбежала на кухню, и Кэрол улыбнулась ребенку. Свежее личико Элен, ее розовые щечки и сияющие глаза сразу же вернули Кэрол хорошее расположение духа.

— Апельсиновый кекс? Класс! — с восторгом взвизгнула Элен.

— Да, милая. Я пеку твой любимый кекс. Как дела в школе?

Кэрол достала из холодильника пакет молока, наполнила стакан и поставила его перед Элен, которая уже уселась за кухонный стол.

— Сегодня мы репетировали рождественский спектакль, — взволнованно сообщила девочка. — Это было так здорово! Правда, Кейт, моя подружка, наступила на подол своего длинного платья и чуть не упала со сцены.

— Надеюсь, с ней все в порядке?

— Все обошлось. Знаешь, мама, миссис Ликриш приготовила для меня чудный золотистый костюм. Просто супер!

Кэрол взглянула на часы и достала кекс из духовки.

— Сейчас немного остынет, и я отрежу тебе кусочек, — сказала она дочери.

Элен захлопала в ладоши.

— А ты не забыла положить изюм?

— Нет, дорогая, не забыла. — Кэрол ласково погладила Элен по темноволосой, как у отца, головке. — Что еще было на репетиции?

— Еще мы разучивали псалмы. Миссис Ликриш сказала, что в конце представления публика начнет подпевать нам, и мы закончим его, как она выразилась, «на хорошей ноте».

— Она права, это будет чудесным завершением рождественского представления.

Кэрол нарезала кекс, и Элен тут же взяла кусочек.

— Можно еще молока?

Кэрол передала дочери пакет.

— Мама, а где Джейк? — внезапно спросила девочка, и у Кэрол защемило сердце.

Несколько мгновений она молчала, наблюдая, как льется молоко в высокий стакан, и наконец ответила:

— Он отдыхает.

— Отдыхает? — удивилась Элен, беря еще кусочек кекса.

— Да. Как там, на улице, снег все еще идет? — спросила Кэрол, чтобы сменить тему разговора. Ей не хотелось говорить с дочерью о Джейке.

— Еще как идет! Уже намело большие сугробы. Мама, а Джейк говорил тебе, что проиграл мне сегодня утром? Я первой добежала до остановки автобуса!

— Нет, не говорил, дорогая.

— Ну что же он! — обиделась Элен, но тут же оживилась. — Миссис Холлингзхед страшно удивилась, увидев его. Она выбежала из автобуса и бросилась ему на шею. Все ребята смеялись над ней. — Элен расхохоталась, вспомнив эту сцену.

— Пей молоко и не болтай, а то подавишься.

— Джейк сказал мне, что учился с миссис Холлингзхед в одном классе. Она сидела впереди него, и он любил дергать ее за косички, — тараторила Элен, не обращая внимания на замечание матери.

— Правда? А я и не знала. — Кэрол не нравилось, что Элен так много говорит о Джейке. По всей видимости, девочка уже без ума от него.

— Можно я поднимусь к Джейку? Он, наверное, уже отдохнул! — Элен торопливо допила молоко.

— Нет! Он спит. Мы не должны тревожить его.

Элен недоуменно взглянула на мать, удивленная ее резким тоном.

— Хорошо, мама. Сколько кусочков кекса я еще могу взять? — Рука Элен снова потянулась к тарелке.

— Не больше трех. Я должна отнести кекс Майклу к вечернему чаю.