– Я попросил бы тебя остаться.

Надо сказать, я ожидал чего-то подобного. Жаль, что это как раз тот случай, когда собственная прозорливость не приносит радости.

– Прости?

– Задержись в Алуште на пару дней. – В голосе Джованни прозвучали просительные нотки. – Погода, сам видишь, отличная. Гостиницу мы организуем по высшему разряду. Или квартиру, если тебе так удобнее.

– Погода – это прекрасно, но меня ждут дела, – с сожалением сказал я.

Джованни всплеснул руками.

– Юра, ну какие дела?! Ты в отпуске, наверное, сто лет не был. Позвони, назначь зама, а сам отдохни, развейся. Море, солнце, загорелые юные нимфы…

Кажется, Джованни понесло. Я скептически посмотрел на Инквизитора.

– Нет уж, карты на стол. А то сейчас выяснится, что вам и Герасимов не нужен, и вы просто надеялись задержать меня на неопределенный срок.

Джованни неожиданно рассмеялся.

– Все-таки, Юра, ты параноик. Нет, Герасимов ценен сам по себе. Хотя, признаюсь, не ожидал, что ты вычислишь его так быстро. Относительно карт выкладывать особо нечего. Меган сказала, что ты должен остаться.

– Должен?

– Ну, не должен… – пожевал нижнюю губу Джованни. – Сам знаешь, как неопределенны предвидения. Ты как-то связан с происходящими событиями, даже сейчас. Твое присутствие необходимо, чтобы в них разобраться.

– Потрясающе! – Я вложил в восклицание весь накопленный сарказм. – Что еще она напророчила?

– Ничего, – уныло ответствовал Инквизитор. – Я поначалу тоже отнесся скептически. Не поверил, что она способна вплести тебя в картину будущего. Но потом ты рассказал про петлю, и пришлось пересмотреть свои взгляды. Если Меган предсказала твои действия однажды, значит, может предсказать и второй раз.

– А если я откажусь?

Джованни вздохнул.

– Твое право. Держать насильно не станем. Все договоренности остаются в силе. Трансфер до Самары мы обеспечим… – Он развел руками. – Юра, не хочу на тебя давить, ты и так здорово помог. Требовать большего – грех. Но раз уж ты оказался вовлеченным в дело, прошу помочь еще раз. Пусть и в такой неопределенной форме.

– Начинаю подозревать, что за сбитым самолетом стоит Инквизиция, – пробормотал я.

– Юра! Даю слово, я ничего не знаю об утреннем покушении! Я не знаю, кто снял с людей ауры, мне неизвестен способ, которым убили Герасимова! Хочешь, поклянусь Тьмой?

Джованни замер в театральной позе – одна рука на сердце, другая протянута ко мне. Подмывало сказать «хочу», но я ему верил. Клятвой не шутят. Если понадобится, он призовет Тьму и повторит сказанное.

И все-таки он что-то скрывал. Я для него был фигурой. Возможно, сильной и важной – ферзем или даже королем, – но именно фигурой. Не партнером, сидящим за доской. Это тоже следовало учитывать. И все же…

– Квартира меня устроит.

Джованни расцвел.

– Юра, я знал, что на тебя можно положиться! Если будут вопросы или возникнут проблемы, мой телефон доступен всегда. Обещаю, что сделаю все для их разрешения! А сейчас мы раздавим бутылочку винца и еще раз хорошенько все обмозгуем. Как говорится, ум хорошо, а два лучше.

Я не успел ответить. Хлопнула входная дверь и на кухню с бутылкой вина прошлепала Меган. Инквизиторы всегда славились работой в команде.

* * *

Следующие два дня прошли в праздном безделье. Никто не пытался меня убить, не подкидывал головоломок, не тревожил новыми «просьбами». Даже наружку не стали выставлять. Зачем? Если Меган может худо-бедно читать мое будущее, в прямом наблюдении нет необходимости.

В любом случае я был предоставлен самому себе. Тут Джованни не соврал. И потому я жарился на солнце, потягивал белое вино и понемногу восстанавливал растраченную на Герасимова Силу. Успел даже выйти в море на яхте и подержать в руках ракетку.

С пинг-понгом роман у меня затяжной. Всерьез я увлекался им дважды. В начале двадцатого века, когда ракетки представляли собой обтянутые бархатом деревяшки, и в конце пятидесятых во время путешествия в Японию. Тогда приятель-маг познакомил меня с новейшими достижениями в области перекидывания шарика – сантиметровой резиновой губкой, пришедшей на смену бархату, и невиданным доселе приемом под названием «топ-спин».

Наблюдение за эволюцией – одно из удовольствий, доступных лишь Иным. Не важно, идет ли речь об эволюции самолетов, крое платья или трансформациях теннисной ракетки.

Люди не склонны к созерцанию. Их жизнь коротка, они находятся внутри нее и не способны взглянуть на процесс со стороны. Когда заходит речь о самолетах, людей волнуют лишь комфорт салона и цена билетов. Эволюцию одежды они называют модой и подбирают костюм в соответствии с новыми веяниями. При покупке ракетки их интересует лишь одно: насколько легко они будут одерживать победы.

Конечно, есть те, кто специально изучает предмет, претендуя на звание историка или эксперта. Но даже они относятся к эволюции как к науке, набору фактов и событий. Они не умеют просто наблюдать…

Уделив теннису час, я зашел в магазин прикупить продукты на ужин. Мог бы, конечно, заказать еду в ресторане, благо в курортной зоне имя им – легион, но я предпочитаю готовить сам.

Уже стемнело, когда я выбрался на ухоженный, с любовью отделанный балкон с чашкой кофе. День пролетел незаметно, как и полагается при правильно организованном отдыхе. И все-таки легкое неудовлетворение осталось.

Казалось, Иным некуда спешить. Что такое лишний день, неделя или даже год для существа, разменявшего не одно столетие? И все-таки… все-таки бездействие действовало на нервы. Вернись я в Самару, выкинул бы историю с аурами из головы. В конце концов, у меня достаточно дел в Дозоре, а тут… выругавшись, я достал мобильник и набрал номер Марины.

Чертов Джованни, неужели он рассчитывал именно на такую реакцию?

– Легок на помине, – радостно поприветствовала меня ведьма. – Только что отзвонился наш дорогой Инквизитор. Спрашивал, что удалось выяснить, велел поделиться результатами с тобой.

– Понятно… – Я подавил желание швырнуть мобильник в угол, взять попутку и сесть на первый же попавшийся самолет.

– Прозвучало так, будто я тебя огорчила, – делано смутилась Марина. – Юрий, что у вас творится?

– Не знаю. А то, что знаю, рассказать не могу. На мне сейчас столько печатей карающего огня, что хватит пробудить Везувий.

– Понятненько… – протянула Марина. – Тогда слушай. Джованни был прав, с веткой все не так просто. С чертополохом я угадала, только вот в Крыму он не растет. Это так называемый Carduus sardous – чертополох сардинский. А дальше еще интересней. То зеленое, извини за выражение, говно, в котором он перемазан, на самом деле природный краситель. Причем не простой, а смесь экстрактов из вайды красильной и вереска. Что-то из репертуара друидов, кельтов и прочих англосаксов.