— И долго ты пытался угодить отцу? — осторожно спросила Аврора. Я видел, как ей сложно — она хотела получить ответы на вопросы, но, видимо, боялась сильно надавить на меня. Наверно, я сам в этом виноват. Мой взрывной характер и постоянная смена настроения не могли позволить ей расслабиться. А с другой стороны — мы же говорим про Аврору. Она сама как пороховая бочка, готовая разнести все вокруг в один миг. А сейчас мы, две взрывчатки, просто лежим и спокойно беседуем? С ума сойти.

Но мне нравилось с ней разговаривать, поэтому я ответил:

— Пока не понял, что все тщетно. Я всегда проигрывал. И тогда я решил, что буду жить так, как он точно жить не станет. И соревнования на этом закончатся, ведь мы будем в разных категориях.

— И ты не придумал ничего лучше, как начать пить, тусоваться и все такое?

Я довольный улыбнулся.

— Ну, согласись, тут меня победить было бы сложно.

— Так себе повод для гордости.

Но она улыбалась — я видел это краем глаза.

Мы лежали на кровати в тишине, свет в комнате был выключен, а за окном понемногу смеркалось. Я понимал, что либо кто-то из нас должен встать и включить свет, либо мы скоро погрузимся в темноту. Вставать совсем не хотелось — казалось, если мы зашевелимся, то испортим ту атмосферу, которая нас окутала. Мы как будто лежим отдельно от всего мира. Непередаваемые ощущения.

Я очень медленно, миллиметр за миллиметром, двигал руку к ней ближе. И когда мои пальцы дотронулись до ее, она еле заметно вздрогнула. Я накрыл ладонью ее руку и начал слегка поглаживать.

— Расскажи, почему ты перестала есть?

Я давно хотел узнать причину, а когда задавать такой вопрос, если не сейчас? Не факт, что будет ещё такая возможность поговорить без криков и ссор.

— Я очень сильно набрала вес, пока была в депрессии, — еле слышно ответила она и замолчала. Я чувствовал, что она хочет сказать что-то ещё, но не решается. Ничего, я подожду. Я так могу и час, и два пролежать.

Пока она собиралась с мыслями, я гладил ее пальцы, ладонь, чуть поднялся выше и дотронулся до кисти. Здесь бы смотрелась классно татуировка. Что-нибудь связанное со мной. Но с какой стати? Кто ты для нее?

— Когда я вернулась в школу, мне пришлось снова пойти в седьмой класс. — прервала она мои мысли. — Мои одноклассники были младше на год, между нами была пропасть. Они обзывались, кто-то распускал слухи, будто я умственно-отсталая, училась на двойки, поэтому меня оставили на второй год.

— Поэтому ты такой ботаник, что поступила в универ без экзаменов?

Она ухмыльнулась.

— Именно. Я училась днем и ночью. Таким образом я отвлекалась от случившегося. И заодно подтянула учебу так, что никто не мог больше называть меня тупой.

Но что-то мне подсказывало, что одноклассники все равно обижали ее. И спустя ещё три минуты она это подтвердила, когда заговорила снова:

— Я была очень толстой. Мне было трудно дышать на физкультуре. Папа периодически писал записки для освобождения от урока. Но не всегда. Иногда мне все же приходилось переодеваться в общей раздевалке, слыша оскорбления по поводу моих складок. Приходилось бегать под смех мальчишек.

Моя свободная рука сжалась в кулак. Я не сразу это понял, но, видимо, представив эту картину, мне стало так больно за маленькую девочку, которая пережила страшное время, а в итоге получила ещё и дебилов одноклассников.

— И я поняла, что так больше нельзя. Сначала я пыталась считать калории, но это совсем не мое. Дальше я записалась в фитнес-клуб, где все вокруг были такие худые и красивые. Там занятий для детей было мало. На взрослые меня не пускали. И я начала бегать.

Точно! Пару раз я и сам видел, как она идет на пробежку.

— Вес уходил, но потом резко встал. Я решила на ужин есть овощной салат без заправки. И килограммы снова начали уходить. Когда вес встал опять, я отказалась и от салата.

Я почувствовал, как ее пальцы сжали мои. А потом она расслабила их и начала гладить мою ладонь в ответ. Никогда не думал, что такие простые прикосновения могут так волновать.

— Так постепенно я отказалась от всех приемов пищи, кроме завтраков. Это был бы следующий шаг, если не поездка сюда.

— Тебе не надо худеть. У тебя очень красивая фигура.

Я старался говорить как можно тише, оставляя себе шанс быть неуслышанным.

— Спасибо, — ответила она тоже тихо. — Сними футболку.

Я думал, мне послышалось. Нет, конечно, послышалось. Зачем ей просить меня об этом? Но тут я понял, что она села. Я открыл глаза и повернул голову.

— Что?

— Футболку сними. Я хочу рассмотреть другие твои татуировки.

Был ли я удивлен? Нет. Я был в шоке! Но спорить не стал, тоже сел в кровати и стянул с себя красную футболку с черными полосами, будто кто-то чернилами расчеркнул ее. По ее взгляду я не понимал, ей нравится или нет? Она скользила глазами по моему голому торсу. периодически останавливая взгляд. К вниманию со стороны девушек я привык. В зале, на пляже, во время вечеринок — если я стою без футболки, то многие меня разглядывают. Но в те моменты я был рад, что оказался в центре женского внимания. Сейчас я был взволнован — никакого восхищения в лице Авроры я не видел. Может, мышцы сдулись? Я все-таки давно не был в зале — уже почти месяц.

— Повернись.

Да, почти все мои татуировки на спине. Я развернулся и лег на живот, подложив руки под голову. И почти сразу же я почувствовал, что она водит пальцем по моей коже. Мурашки побежали. Надеюсь, она не заметила. Главное, не подавать виду, что меня это вообще волнует. Но как это делать, когда она сидит так близко и гладит мою спину?

— А что это означает?

Я не сразу смог вспомнить, про какую она именно татуировку.

— Это черепаха… Защита от темных сил.

— Опять защита? От кого тебе надо защищаться?

Я не стал отвечать. Тем временем она уже проводила пальцем по лабиринту, который был набит ниже левой лопатки.

— А эта?..

— Это лабиринт.

Я чувствовал, что она пытается решить этот ребус. Ее пальцы скользили в одну и другую сторону. Я лежал с закрытыми глазами, отвернувшись в другую сторону.

— Но тут нет выхода, — прошептала она.

— Угу, — подтвердил я. — Как моя жизнь.

Уверен, она хотела задать сотню вопросов, но не