Сначала я не заметил в цветнике людей, но, вглядевшись повнимательнее, увидел нескольких молодых женщин, устроившихся в одном из самых укромных уголков сада, затемненном кронами четырех деревьев, напоминавших пальмы, но с гораздо большим количеством листвы. Эти кроны создавали эффект своеобразного шатра, укрывавшего женщин от солнца.

Женщины расслабленно возлежали на коврах ручной работы, а рядом с ними находились подносы с разнообразными фруктами и восточными сладостями, кувшины с напитками. В общем, «Тысяча и одна ночь». Женщины грезили, находясь в состоянии медитации.

Неожиданно укромный уголок приблизился к нам, и я смог увидеть среди отдыхающих «нимф и пери» свою Лену. В этот момент она будто почувствовала, что я смотрю на нее, расслабленно приподнялась на ложе из мягких подушек и томно помахала кому-то рукой. Мне почему-то очень захотелось поверить, что приветствует она именно меня. Но нет, приветствовала она свою подругу Марину Кожедубову, которая появилась возле фонтанов и, сорвав цветок азалии, неторопливо направилась в ту сторону, где возлежали Лена и другие женщины.

И тут меня будто обухом по голове ударили. Кожедубова! Как она могла здесь оказаться? Она же мертва со среды… Это черт знает что! Выходит, я ошибся? И ее никто и пальцем не тронул? А кто же тогда убит? В «Криминальном патруле» врать не станут. Значит, убита какая-то другая женщина, только внешне похожая на Кожедубову. В конце концов, в той телепередаче не назвали убитую по фамилии. Да и живет Марина в другом конце города… Фу! Ну и дурак же я! Таких кретинов больше нет. Я последний!

Нгомо выключил свой «телевизор», и стена вернулась на прежнее место. А я, который никогда и ничему не верил, даже собственным глазам, подошел и потрогал стену рукой. Стена как стена! Вроде бы ничего особенного. Но я, честно сказать, плохо разбираюсь во всех этих электронных видеосистемах, и тут из меня эксперт, прямо скажем, никакой.

— Вы довольны, Александр Григорьевич? — опять обдал меня липкой патокой голос Нгомо. — Как видите, вашей жене здесь хорошо. У нее был нервный срыв, только и всего. Мы помогаем таким пациентам прийти в норму, снова ощутить все прелести жизни, радость бытия. Практически мы заново возвращаем их к жизни.

— Только женщин? — поинтересовался я.

— Нет, не только. У нас есть и группа мужчин разного возраста. Но женщины существа более ранимые, потому они гораздо более подвержены стрессам и депрессиям. Они, как ни хочется казаться им чересчур феминизированными, готовыми пройти огонь, воду и медные трубы в этой жизни, на самом деле очень хрупкие существа, требующие особой заботы и внимания. У нас они все это находят в избытке.

— Стало быть, моя жена..? — начал я, но Нгомо меня опередил.

— Ваша жена немного подлечится, почувствует себя обновленной телом и душой, а затем снова займет свое место рядом с вами, выдающимся человеком нашего времени.

Последняя фраза мулата мне особенно пришлась по душе.

— Простите, — уже совсем не агрессивно сказал я, — но вы ведь, наверное, в курсе того, что я сам врач и мог бы вылечить Лену собственными средствами.

— Конечно, я в курсе, — вставая с крутящегося стула-гриба, сказал Нгомо. — Но вы такой занятый человек! Зачем вам беспокоиться? Мы сами все сделаем, даже не волнуйтесь. Жену вы получите как новенькую.

— Это в каком смысле? — не понял я.

— В самом прямом. Она будет свежа, здорова, влюблена в своего мужа и даже, если вы пожелаете, готова к зачатию ребенка.

— Вот этого не надо! — вскричал я. — Насчет зачатия мы без вас разберемся…

— Безусловно, — тут же согласился Нгомо. — Но мой долг назвать вам весь перечень наших услуг.

— А как тогда насчет прейскуранта? — хитро прищурился я на мулата.

— Цены у нас просто смешные, — заверил меня Нгомо. — За месяц пребывания и лечения всего-навсего какие-то пять тысяч долларов.

— Пять тысяч! — воскликнул я, не веря своим ушам.

— Да, как видите, это смешные деньги.

«Ничего себе», — подумал я. Я-то, конечно, такую сумму как-нибудь наскребу, а вот кто другой вряд ли. Впрочем, жен менее обеспеченных людей «Дети Шивы» к себе и не завлекают.

— Что-то вы явно переборщили с ценами, — недовольно пробурчал я. — Пять тысяч баксов! Это чересчур.

— А кто сказал, что мы требуем с вас именно эту сумму? — тонко улыбаясь, спросил Нгомо. — Я просто назвал вам примерную сумму, в которую нам обходится содержание пациентки. Но это вовсе не значит, что вы будете нам ее возмещать…

— Тогда я ровным счетом ничего не понимаю! — пожал я плечами.

— Платим мы сами. Это наш вклад в благотворительность. Наше великое божество требует от нас, своих детей, делиться с ближними всем, что мы имеем…

«Красиво поет, — подумалось мне. — И не подкопаешься. Но все же что-то тут нечисто, печенкой чую».

— …Больше того, мы и с вами поделимся, — продолжал обмазывать меня патокой слов Нгомо. — Мы дадим вам, скажем, пятьдесят тысяч долларов.

— За жену?.. — тупо спросил я, переставая вообще что-нибудь понимать.

— Нет, за сотрудничество. Я хотел бы предложить вам написать книгу о нашем центре возвращения здоровья, о нашем великом боге и о наших бескорыстных помощниках, посвятивших всю свою жизнь прославлению имени бога, но не словами, а делами. Добрыми делами и поступками! Мы представим вам всю информацию, вы побываете в наших региональных отделениях по всей России и за рубежом. Вы… В общем, вам будет предоставлено все, что пожелаете.

— Фантастика! — не выдержал я. — И тем не менее мне понадобится некоторое время, чтобы обдумать ваше предложение. Оно слишком неожиданно. И не входит в мои ближайшие планы…

— У вас будет время, — кивнул Нгомо. — А пока я вынужден расстаться с вами, таким интересным человеком! Увы! Дела! Прошу простить. Всего доброго. Да, секундочку! Запишите мой номер пейджера… Спасибо! Теперь до свидания.

Нгомо нажал на кнопку у стола, и в двери тут же возник гибкий молодой человек с бритой головой и в костюме, напоминавшем одежду, какую носят спортсмены, занимающиеся восточными видами единоборств.

— Проводите нашего гостя! — распорядился Нгомо, и в его голосе уже не было прежней сладости.

В общем, в тот день я, несколько успокоенный насчет судьбы собственный жены, еще успел вернуться к себе в медцентр и провести прием всех назначенных больных.

Сражение с турками за рекой Ларгой запомнилось полковому лекарю Ягельскому личным знакомством с молодым врачом Данилой Самойловичем. А произошла эта встреча при следующих обстоятельствах.

В ночь на 7 июля 1770 года[1]русские войска, предводительствуемые графом Румянцевым-Задунайским, атаковали хорошо укрепленный военный лагерь турок, в котором находилось более восьмидесяти тысяч янычар.