собаку, а я присаживаюсь на диван. У него довольно уютно. Порядок. Не то, что у меня. Может, он готовился к моему приходу. Хотя это вряд ли. Выглядит он и правда не очень.

— Я принесла зеленку. Объявляю я, как только он возвращается, и достаю из сумочки целый флакон.

— А валик взяла? Или кисть пошире?

— Зачем это?

— Судя по твоей коварной улыбке. Ты будешь красить меня полностью. Вик. Пожалуйста, только лицо не нужно. Хорошо?

Говорит он и раздевается. К этому я почему-то не была готова. Спасибо, боксеры оставил.

— Приступай, — говорит Андрей, усаживаясь на диван. Он откидывается на спинку и закрывает глаза.

— Ты не хочешь этого видеть?

— Вика. Крась, пока я не передумал.

Ну я и покрасила. На самом деле высыпаний у него было не очень много. Но я старалась захватывать области по обширней. Он и правда красивый. У меня не подруга, а рентген. Она его в пальто видела и то красавчиком сразу окрестила. Высокий. Я обратила внимание, что глаза у меня обычно где-то на уровне его плеча. А я ведь не такая уж и малышка. Я раньше вообще его не рассматривала. Сейчас смотрю и себе удивляюсь. Я, наверное, действительно слепая, раз не увидела всего этого. Или эта пульмонология так задурила мне голову, что я вокруг себя вообще ничего не замечала.

— Все, что ли? А сзади?

— Ну, поворачивайся.

Андрей встал ко мне спиной. Намазала его и сзади. Все!

— Как все?

Разворачивается ко мне лицом, улыбается и начинает стягивать боксеры вниз. Я закрываю глаза ладонью.

— Там давай сам! Я, между прочим, живых мужиков там еще не видела, — сказала, а потом подумала, что я сморозила.

Андрей начинает ржать.

— А каких видела? Мертвых?

Понимаю, что он сел рядом со мной. Открываю глаза.

— И много ты видела голых мертвых мужиков?

— Да с сотню. Точно!

Его лицо вытягивается.

— Ой! Андрей Константинович. А то вы не поняли. Где я их видела?

— В анатомичке — с улыбкой спрашивает он.

— В ней самой!

— Я там кучу еды принесла! Ты хочешь чего-нибудь?

— Вик, если честно, то нет. Но мы можем с тобой накрыть стол. Ты покушаешь, а я составлю тебе компанию.

— Нет. Если честно, то я тоже ничего не хочу. Я сегодня в течение дня съела свою недельную норму.

— Давай тогда посмотрим что-нибудь?

— Давай.

Сижу на диване. Андрей включил какую-то старую комедию. Я совершенно не слежу за сюжетом. Сам он лег на диван и положил голову на мои колени. Это так странно. Не совсем удобно, конечно, особенно ему. Но менять ничего не хочется. Заснул. Боже, у него температура, наверное, под сорок.

— Давай померяем температуру, — бужу его я. — Обалдеть! Тридцать девять и восемь! Может я жаропонижающее тебе уколю.

— На кухне на столе аптечка. Разберёшься?

Возвращаюсь уже с готовым шприцем. Он лежит на животе. Ну, держись! Теперь моя очередь.

— Мать моя женщина! Вика! Ты точно будущий врач?

— Где-то я это уже это слышала!

Андрей растирает место укола!

— Никто никогда не жаловался — возмущенно говорю я.

— На тебя пожалуешься, — с улыбкой произносит он.

Мне нужно слинять от него до того, как он почувствует себя нормально. Потому что весь его бежевый диван измазан зеленкой. И мое платье тоже. Но это я уж как-нибудь переживу. Интересно, как он отреагирует.

— Ты знаешь. Мне давно так хреново не было. Если бы не знал наверняка, что это временно. Наверное, позвал бы уже нотариуса завещание писать.

— Так давай я сбегаю, позову. Перепишешь на меня квартиру. Чего добру то пропадать.

Улыбается. Он снова лежит головой у меня на коленях.

— Посиди лучше так. Не нужно никуда бегать.

17

Просыпаюсь от звонка телефона. Я задремала сидя. Андрей также лежит у меня головой на коленях.

— Да, мам, — шепотом говорю я.

— Доченька, ты спишь что ли? Бедный ты мой ребенок. Совсем тебя эта учеба вымотает. Кошечка моя, с наступающим тебя! Мы решили на пол часа раньше позвонить. Потом ведь не пробьёшься.

— Смотрю на часы. Пол двенадцатого. Андрей продолжает делать вид, что спит.

— Дочь. Папа тебя тоже хочет поздравить. И девочки.

Мама передает трубку.

— Дочка, с наступающим! Давай я за тобой завтра приеду? Ну что ты, в самом деле там одна сидишь. Новый год — семейный праздник.

— Пап, я сама к вам приеду. Скоро. Сейчас у меня не получится.

— Дочь. Если ты из-за Запаловых переживаешь. То их нет здесь и не будет больше.

Вот это поворот. Должно было случиться что-то очень серьезное. Папа с дядей Ваней не разлей вода. Они частые гости в нашем доме.

— Пап. Я вас всех очень люблю. Но приезжать за мной не нужно. Разберусь с учебой и сразу к вам.

Ох и брехушка же я.

— Ладно. Как знаешь, — расстроено говорит папа. — Алиска хочет с тобой поговорить.

— Викуся! С Новым годом тебя. Я так соскучилась, — щебечет моя сестренка.

— Я тоже соскучилась. Мой же ты Лисенок.

— Вика. Желаю тебе счастья и хорошего жениха!

— Спасибо! И тебя с праздником.

Потом меня поздравляли Женя и Саша. Мама снова забрала трубку. И полушепотом обещала рассказать мне завтра важную новость. Короче, моя семья провисела со мной на телефоне добрых двадцать минут.

— Не притворяйся! Я уже поняла, что ты не спишь.

— У тебя большая семья, — с улыбкой говорит Андрей.

— Да. У меня есть три сестры.

— Круто. А я единственный ребенок. Моим родителям было не до детей. Я, наверное, и то случайно получился.

— Почему ты так думаешь? Тебя не любили в детстве?

— Нет. Почему? Любили, конечно. Я сын потомственных врачей. Мама у меня гинеколог. Отец — реаниматолог. Был реаниматологом. Его уже нет в живых больше пятнадцати лет. Когда его не стало, мне было семнадцать. Я как раз окончил школу. Всю жизнь им было некогда. После ухода отца. Мама так и осталась одна. Сейчас она жалеет, что не решилась еще на одного ребенка. Она очень любила отца. Но потерянного времени уже не вернуть.

За окнами начинают взрываться фейерверки.

— Давай хоть на балкон выйдем, — предлагает Андрей. — Я совсем испортил тебе праздник.

Мы смотрим на салюты. Он меня обнимает. И впервые я рада своей ненавистной аллергии. Мне так хорошо…

Из соседней комнаты раздается вой и скулеж.

— Я совсем за нее забыл. Наверное, она испугалась шума.

Он заносит собачку в комнату. Та сидит у него на руках смирно. Жмется к нему своим тщедушным тельцем.

— Вик! Я сегодня с ней