– У меня другие планы. И я очень ревностно к ним отношусь, Герман Игоревич, – предупреждающе сообщил я, взглянув на него в упор. Затем безапелляционно добавил: – Девушка будет находиться под моим контролем. И все решения насчет нее буду принимать только я.

Отец Миланы уступчиво отвел глаза.

– Да, мне кое-что известно, – сообщил он бесстрастно. – И я уважаю твое желание восполнить потерю. Это равноценная плата. Однако когда оно будет исполнено, рассчитываю, что ты исполнишь и мою волю.

Некоторое время он испытующе смотрел в пространство, будто давая мне осмыслить сказанное. Затем повернулся и одним шагом сократил между нами расстояние.

– Я имею такое же законное право решать, Влас. Никому не уйти от возмездия! – заявил он с оскалом. – Ты убьешь суку так же, как Майский убил мою единственную дочь! Не поднимется твоя рука – значит, это сделаю я, но мразь на своей шкуре ощутит ад, через который мне проходить всю оставшуюся жизнь! И только это станет моим утешением.

Делая шумные вдохи, Герман отступил и подошел ближе к могиле Миланы.

– А теперь оставь меня, – попросил мрачно. – Я хочу побыть наедине с дочерью.

Я перевел взгляд с тестя на охрану, которая смирно поджидала его у машины бизнес-класса. Мои вооруженные наемники стояли всего в нескольких метрах, но я осадил себя раньше, чем в голове сформировалась необдуманная мысль.

Разве эта жажда возмездия убитого горем отца не оправданна? Еще совсем недавно ты сам направлял пистолет на девчонку и едва не нажал на курок! Однако я уже протрезвел от слепой ярости. Поэтому воспринял для себя угрозу Германа как вызов.

Это будет непростой выбор. Но мне придется его сделать.

Сегодня дела заняли меня допоздна. Появилась веская причина оставаться в периметре города, поэтому пришлось срочно перекраивать планы из-за отмены важной командировки. А еще нанести визит брату – доверить ему ехать на приобретенный участок, чтобы проконтролировать обстановку.

Несмотря на задержку, к моему приезду Катя еще не спала и выжидающе топталась возле кабинета.

– Доброй ночи! – встрепенулась она, едва я показался в коридоре.

Осадив работницу, одетую в голубую кухонную униформу, хмурым взглядом, я молча отворил дверь кабинета, и широко распахнул ее. Катя юркнула внутрь, держа руки за спиной, будто заключенная, а в мою голову уже залетела паршивая догадка: «Что на этот раз выкинула дочь Майского?!»

Две недели назад я поручил работнице, у которой имелось образование медсестры, колоть ей гормоны. Но в последние дни эта обязанность начала приносить проблемы.

– Выкладывай. Что опять случилось? – недовольно спросил я, усаживаясь в кресло.

Катя оторопело застыла и вскинула белые брови.

– Ой, да я не жаловаться пришла, Влас Константинович! – поспешила пояснить она, неловко улыбнувшись. – С девушкой у меня все ладно, не беспокойтесь. Она даже извинилась за вчерашнее…

Я поднял взгляд исподлобья. Врач предупреждал, что гормоны могут влиять на поведение Дианы, но пока я не мог адекватно мириться со сменой настроения, которая происходила с ней в последние дни. То она рыдала как сопливая девчонка, не желая делать укол, то спокойно оголяла задницу, одновременно просматривая ролики на планшете, который я велел ей выдать, и хохоча на весь дом.

Вчера она проснулась в непонятном бешенстве и с ором выгнала Катю из комнаты. Однако добилась только того, что укол пришел делать я. Как ни странно дочь Майского тут же притихла. И даже не сопротивлялась, когда я повернул ее к себе спиной и приспустил домашние штаны с нижним бельем, оценив взглядом исколотые ягодицы.

– В общем… я по другому поводу, – вновь привлекла мое внимание Катя.

– Слушаю.

Откинувшись на спинке кресла, я проследил, как она достала из кармана белую упаковку гормональных инъекций и положила ее на стол.

– Тут такое дело, Влас Константинович, – начала она, накручивая на палец кончик белого тонкого хвоста. – Вы уверены, что врач назначил колоть именно этот препарат?

Взяв упаковку, я прочел знакомое название. Но рецепта под рукой не было, чтобы удостовериться.

– Почему ты спрашиваешь?

– Вы конечно извините меня за инициативу, но я порылась в интернете и кое-что прочитала про эти гормоны, – поделилась она интригующе. – И знаете… Когда планируется процедура ЭКО, ничего подобного женщинам не назначают. Но теперь мне хотя бы понятно, почему Диана стала такой несдержанной… Ее вины в этом нет.

Я задержал на работнице напряженный взгляд.

– Конкретнее? Что делает этот препарат? – строго спросил.

Она изогнула бровь и деликатно ответила:

– Если в целом, то – поднимает либидо. Ну, то есть…

– Я знаю, что это такое, – перебил я, поджав губы. Покрутив в руках пустую упаковку, некоторое время прикидывал вероятность ошибки. – Ты уверена?!

Сунув руки в карманы штанов, которые плотно облегали ее широкие бедра, она утвердительно кивнула.

– Сто процентов!

– Ниче не пойму, блять, – ругнулся я, устало потерев переносицу. – Я давал тебе назначение на руки, где оно?!

– У меня. Там указано это лекарство, но может…

– Что может?! – раздраженно перебил я. – Мне дали только один лист, значит все верно. Тогда нахера он это назначил?!

Катя пожала плечами.

– Не знаю. Но очень странно, что это входит в перечень лечения. Иначе девушке я не завидую…

Она усмехнулась, а я грозно уставился в пространство. Что за фокусы устроил этот гребаный коммерсант?!

– Ладно, иди спать, – угрюмо велел я работнице.

– Так, а… что насчет уколов?..

– Все отменяется, пока я не наведаюсь к этому врачу.

– Поняла. Ну, тогда спокойной ночи!

Я кивнул и снова схватил пачку инъекций. Вытащив из кармана телефон, ввел в поисковик название лекарства и принялся читать информацию.

Этого, блять, не хватало.