— Папа предлагал нам остаться на ночь, но Богдану нужно было рано утром на встречу, — задумавшись протянула женщина. — Я не уверена, — запнулась Елена, вспоминая примерное время их отъезда.

— Вы уехали сразу после того, как закончился ужин? — решил помочь ей Воронцов.

— Нет, — уверенно ответила Елена. — Мы с Алевтиной Дмитриевной и Софьей начали убирать со стола, а Богдан пошел попрощаться с отцом.

— Сколько примерно его не было? — спросил Олег.

— Где-то минут пятнадцать, может, двадцать, — пожала плечами женщина.

— В каком настроении он вернулся? Может, он был рассержен или наоборот обрадован чем-то? — спросила Вероника.

— Скорее первое, — кивнув ответила Елена. — Я тогда сразу поняла, что очередная попытка уговорить папу на сотрудничество с европейским рынком была неудачной, — печально вздохнула, снимая очки, и устало протерла переносицу. — Мы уже больше года пытаемся…пытались его уговорить, но он настолько любил свою страну, был истинным патриотом, что желал делиться своим творчеством только с русскоговорящем народом.

— Как отреагировал на эту новость Ваш муж? — спросил Воронцов, у которого в голове уже рисовалась некая картина.

— Богдан всегда хотел большего, он амбициозен, — протянула в ответ Елена, словно оправдывая мужа. — Но он бы никогда не пошел против желаний папы, тем более, право подписи все еще оставалось у него, хотя он уже двадцать лет, как отошел от дел и занимался только творчеством.

— Вы уехали сразу после возвращения Богдана Марковича? — спросила Вероника.

— Да, мы дождались Вадика, он был в туалете, и после сразу уехали, — кивнула Елена. — Единственное, что я помню — дома мы были около часа ночи.

— И последний вопрос, Елена Васильевна, — произнес Воронцов. — Скажите, Вы когда-нибудь раньше встречались с невестой Евгения, до вчерашнего ужина?

— Нет, — покачала головой женщина. Елена сразу напряглась, хоть и старалась не показывать виду. Её руки были скрещены, что говорило о ее страхе и желании закрыться. Не ускользнуло и от профессионального взгляда Вероники и то, что женщина приподняла брови и сжала губы, а ее напряженный взгляд говорил о том, что Елена Толстых, без сомнения, врет. — Однажды папа обмолвился, что у Жени появилась девушка, она их, кстати, и помирила. Мы впервые встретились лишь вчера вечером, толком и не пообщались, — пожала она плечами неуверенно улыбнувшись.

— Вам понравилась эта девушка? — спросила Вероника.

— Главное, чтобы Жене она нравилась, — усмехнулась она, увильнув от прямого ответа.

— Спасибо, — кивнул Воронцов. — Пока не уезжайте никуда из города, мы в любой момент можем вызвать Вас в отделение.

— Да куда мы теперь уедем, — фыркнула Елена, поднимаясь на ноги и поправляя юбку прямого платья цвета красного вина. — Впереди похороны и чтение завещания, — произнесла она напоследок и вышла из гостиной.

Как только женщина переступила порог комнаты, майор Воронцов, с недовольным выражением лица и бровями, сведенными к переносице, повернулся к сидящей рядом с ним Веронике. Девушка усмехнулась, уже предполагая, о чем пойдет речь. Такие мужчины, как Олег Воронцов, не привыкли, что женщина может быть равной им или, боже упаси, лучше. Кажется, Вероника Александровна задела нежное эго майора Воронцова.

— Вы не имеете право меня перебивать и влезать в допрос, — сквозь зубы произнес он.

— Вы слишком напористы, человек, испытывая моральное и психологическое давление, просто-напросто закроется и ничего дельного вы от него не услышите! — парировала Вероника.

— Мы не в детском саду, чтобы я нянчился с каждым, у кого тонкая душевная организация, — настаивал на своем Олег. Он не привык, чтобы ему указывали как себя вести, еще и какая-то психологиня, которая и дня не проработала в полиции.

— Люди скорбят, неужели Вы не можете проявить хоть каплю сочувствия! — пораженно воскликнула девушка. — Вы просто хам и сухарь!

— Я просто делаю свою работу, — с нажимом ответил Воронцов. — И делаю ее хорошо, поэтому, мне не нужны советы какого-то психолога-консультанта.

— Так значит? — уточнила Вероника Александровна, приподняв бровь.

— Именно так!

— Тогда посмотрим, как в следующий раз Вы справитесь без меня, — фыркнула она и расслабленно облокотилась на спинку дивана. Но это была лишь видимость, в глубине души женщины горел огонь ненависти к этому сухому и бесчувственному менту.

Через минуту в гостиную вошел младший сын покойного — Евгений Маркович Толстых.

Евгений Толстых был мужчиной в возрасте, около сорока лет приятной наружности. Его светло-русые прямые коротко стриженные волосы были уложены в небрежную модную прическу, а фамильные зеленые глаза излучали скорбь и усталость. Мужчина уже давно не был в семейном доме, он помнил, как мама любила вспоминать день его рождения, ведь именно в тот день отец купил этот участок. Богдан тоже обожал вспоминать, как ког-то здесь был всего лишь пустырь, но буквально через полтора года вырос целый особняк. Он любил брата, пусть они и были две полные противоположности друг другу: старше его на пятнадцать лет, Богдан всегда любил быть первым, стремился стать лучшим во всем: сыном, мужем, отцом и работником. Женю же всегда больше интересовала картина мира, которая была скрыта авторами книг, картин, музыкальных симфоний в своих произведениях, он всегда считал себя человеком высокого полета, полета души. И сколько бы лет не прошло, как сильно младший брат не старался стать похожим на старшего, пропасть между ними становилась все больше.

— Вчера вечером, по словам Елены Васильевны, Вы с невестой приехали в дом первыми, — проговорил Воронцов, смотря хмурым испытывающим взглядом на мужчину.

— Верно, — кивнул Евгений. — Мы с Соней добирались на электричке, а она ходит по определенным часам, — пожал он плечами.

— Вы помните примерное время своего приезда? — спросил Олег.

— Домой мы зашли ровно в шесть, я точно помню, так как в это время прозвонили часы с кукушкой в столовой, — спокойно ответил Евгений, выдерживая суровый взгляд майора.

Он не собирался врать, да и какой был смысл. Мужчина был глубоко уверен, что «Всё тайное рано или поздно становится явным». Этому простому временному закону, их с братом учила мать, когда раскрывался их очередной проступок или они ябедничали друг на друга.

— Вы не заметили ничего странного в поведении отца, возможно он плохо себя чувствовал? — уточнил мужчина, бросив быстрый взгляд на красивую женщину, что сидела по левую руку от него. Евгений сразу ее заметил, как только вошел и ему не нужно было быть гением, чтобы понять, что этих двоих связывает нечто большее, чем просто работа.

— Папа был в прекрасном настроении, — грустно улыбнулся он, вспоминая тот вечер. — Он не переставал смеяться, вспоминая смешные случаи из жизни, строил планы на будущий год. Ему исполнилось всего восемьдесят, и он только начал писать новый роман!