удавалось продолжать практику врача-венеролога. Правда, когда фронт приблизился к Киеву, возник риск его мобилизации в Красную армию. По свидетельству Татьяны Лаппа и Леонида Карума, Булгаков прятался в дачном посёлке Буча. Некоторые исследователи полагают, что он всё же был мобилизован, но дезертировал, так же как из петлюровской армии, но никаких доказательств этого нет – только косвенные и очень натянутые.

8. Директория.

Большевики оставили Киев под угрозой окружения частями Добровольческой армии. 30 августа 1919 года в город вошли петлюровцы, бывшие в это время союзниками белых.

9. Добровольцы.

Вслед за этим в город вошли части Добровольческой армии. Они сняли петлюровский флаг с городской думы и выгнали части Директории за реку Ирпень (в конце XVII века – пограничная река с Польшей).

В сентябре Булгаков был мобилизован и отправлен в качестве военного врача на Кавказ. Почему его отправили именно туда в разгар боёв на московском направлении – тайна велика есть.

Это был последний переворот в Киеве, свидетелем которого был писатель – всё остальное происходило уже без него.

10–11. Большевики и добровольцы.

14 октября большевики, наступая из района Житомира, захватили большую часть города, но уже 17 октября были из него выбиты. Вернулись добровольцы.

12. Большевики.

16 декабря Киев опять был взят Красной армией – практически без боя. Белая армия терпела поражение за поражением и откатывалась на юг – на Кавказ и в Крым.

13. Поляки.

7 мая 1920 года на рейсовом трамвае из Пущи-Водицы приехал польский патруль – занимать город, оставленный накануне большевиками. Кроме шуток – пуща-водицкий трамвай систематически использовался всеми враждующими сторонами. Например, в бытность свою солдатом одной из армий, ездил на нём на фронт Константин Паустовский.

Планы Пилсудского восстановить великую «Rzeczpospolita od morza do morza» провалились. Хорошо хоть само польское государство удалось сохранить… Напоследок поляки взорвали все мосты через Днепр.

14. Большевики.

12 июня в Киев вернулись большевики и оставались там до самого сентября 1941 года, что выходит за рамки нашего повествования.

Резюме

Во-первых, мы действительно насчитали 14 переворотов, которые происходили в Киеве в 1917–1920 годах.

Во-вторых, мы смогли найти только пять переворотов, свидетелем которых был Булгаков – установление гетманата, взятие власти Петлюрой, приход большевиков, возвращение Петлюры и приход добровольцев.

При большом желании в список переворотов можно добавить:

– февральскую революцию (процесс был растянут во времени, так что где-то Булгаков свидетелем был);

– возвращение петлюровцев в Киев в марте 1918 года (но Булгаков приехал, когда в городе уже хозяйничали немцы).

Получается семь.

Считать Булгаков умел, но считал он, судя по всему, как-то иначе, чем мы. Или как-то иначе представлял свои «переживания»: ведь октябрьские бои 1917 года он тоже видел – глазами брата и матери.

Загадочный депутат Бубликов

В 1923 году Булгаков писал в очерке «Киев-город»: «легендарные времена оборвались, и внезапно, и грозно наступила история. Я совершенно точно могу указать момент её появления: это было в 10 час. утра 2-го марта 1917 г., когда в Киев пришла телеграмма, подписанная двумя загадочными словами: Депутат Бубликов». Что же это за телеграмма, и кто её автор?

Странно, но в творчестве Булгакова более депутат Бубликов не фигурирует. То ли писатель не дал себе труда выяснить, кто это (хотя во время работы в «Гудке» такие возможности у него были), то ли просто не интересен был ему этот персонаж…

Почему он загадочный? В основном потому, что избранный в Пермской губернии депутат Госдумы от фракции прогрессистов Александр Александрович Бубликов никакого отношения к Киеву не имел. Да и телеграмма его была адресована, собственно говоря, не киевлянам, а железнодорожникам, к которым он имел отношение самое непосредственное.

Вообще же Бубликов был одной из ключевых фигур заговора, который привёл к краху самодержавие и чуть было не привёл к краху государственность в России. Фигурой незаслуженно забытой, хотя его роль была сравнима с ролью Гучкова и Милюкова и неизмеримо выше роли Ленина или какого-нибудь Петлюры.

Уроженец Санкт-Петербурга, Бубликов окончил столичный институт путей сообщения и занялся строительством железных дорог. По тем временам, при должной оборотистости, дело это было необычайно выгодное, позволявшее стяжать огромные состояния. И так же быстро их потерять. Примером того и другого служит известнейший меценат Савва Мамонтов, финансировавший работу братьев Васнецовых, Михаила Врубеля, Валентина Серова, Фёдора Шаляпина и многих других деятелей культуры.

Бубликову тоже повезло разбогатеть на строительстве железной дороги Москва – Казань – Екатеринбург и в качестве директора Ачинско-Минусинской дороги. Последнюю он возглавил благодаря знакомству с Алексеем Путиловым – владельцем Русско-Азиатского банка, бывшего основным акционером дороги. Правда, свои средства направил не в культуру, а в геологические изыскания на Урале, а потом занялся политикой. Помогли ему широкие знакомства в промышленных кругах и членство в одной из масонских лож.

Бубликов входил в состав межведомственной Комиссии по выработке плана развития железнодорожной сети России и опубликовал ряд статей о проблемах развития железнодорожного транспорта. В 1912 году он стал депутатом Госдумы от Прогрессивной партии, представлявшей интересы крупного капитала (среди её спонсоров – Александр Коновалов, Иван Ефремов, братья Рябушинские).

В 1917 году он, вместе с бывшим членом РСДРП и масоном, профессором Юрием Ломоносовым, был одним из ключевых организаторов хлебного дефицита в Петрограде, который послужил поводом к началу массовых выступлений.

В качестве комиссара Временного комитета Государственной Думы и директора российских железных дорог 28 февраля (13 марта) 1917 года Бубликов был направлен в Министерство путей сообщения. Попав в министерство, первым делом он арестовал министра Эдуарда Кригер-Войновского и использовал железнодорожный телеграф (минтранс имел отдельную систему связи), чтобы разослать начальникам всех железнодорожных станций подписанную председателем Госдумы Михаилом Родзянко телеграмму:

«Железнодорожники!

Старая власть, создавшая разруху во всех областях государственной жизни, оказалась бессильной. Комитет Государственной Думы, взяв в свои руки оборудование новой власти, обращается к вам от имени отечества: от вас теперь зависит спасение родины. Движение поездов должно поддерживаться непрерывно с удвоенной энергией. Страна ждет от Вас больше чем исполнение долга – она ждет подвига.

Слабость и недостаточность техники на русской сети должна быть покрыта вашей беззаветной энергией, любовью к родине и сознанием своей роли транспорта для войны и благоустройства тыла».

Интересно, что, по словам самого Бубликова, «в обращении этом слова “старая власть пала”, которыми оно начиналось, Родзянко заменил словами “старая власть оказалась бессильной”, – настолько ещё в это время в Думе не верили, что революция уже свершилась, и к прошлому возврата нет».

Эта телеграмма была 1 (14) марта получена на Киевском вокзале и на следующий день была