– Знаешь же прекрасно, что есть, зачем спрашивать. – Она с раздражением схватила кисть и вернулась к работе. – И мне налей.

– Хорошая хозяйка, нечего сказать! – Глаза его сердито блеснули.

– Да уж получше Джо! – огрызнулась она и с ожесточением провела кистью по холсту, оставляя жирный алый мазок.

– Оставь Джо в покое, Джуди, – тихо сказал Ник. – Повторять больше не собираюсь. Это уже начинает надоедать.

Молчание длилось довольно долго. Она демонстративно продолжала писать.

Ник со вздохом отправился на кухню. Он достал из холодильника вино и нашел пару бокалов. Правду он от Джуди скрыл. Накануне около полуночи он приехал на Корнуолл-Гарденс. Взглянув на темные окна квартиры Джо, он осторожно вошел, прислушался и заметил свет на кухне. Он тихонько отворил дверь: никого. На сушке высилась гора вымытой посуды, мойка сияла чистотой, все банки были аккуратно прикрыты крышками, а в хлебнице лежал хлеб с аппетитной корочкой.

– Что ты здесь делаешь? – На пороге в белом халате стояла Джо. Он не слышал, как она подошла.

– Джо, мне надо поговорить с тобой. – Крышка хлебницы, вырвавшаяся из его рук, с шумом захлопнулась.

– Нет, Ник, разговаривать нам не о чем. – На лице ее не появилось и тени улыбки.

Ему неожиданно захотелось ее обнять.

– Джо, послушай, мне очень жаль…

– И мне тоже, Ник. Очень. Джуди сказала правду? Я действительно могу сойти с ума?

– Она не говорила этого, Джо.

– Так сказал Сэм?

– Нет, и ты знаешь, что это не так. Он сказал, что тебе нужно быть осторожнее, вот и все, – он старался говорить как можно непринужденнее.

– А почему Джуди столько знает? Ты что, обсуждал с ней это?

– Конечно же, нет. Она слышала кое-что из разговора, который для ее ушей не предназначался. Но уверяю тебя, это были всего лишь обрывки разговора. Она многое насочиняла из того, что сказала.

– Но незачем было тебе вообще звонить Сэму, Ник, – неожиданно взорвалась она. – Господи! Как же я хочу, чтобы ты не лез в мои дела. Не желаю, чтобы в мою жизнь вмешивались ни ты, ни твой брат. И вообще не хочу иметь дело ни с кем из Франклинов. А теперь – до свидания!

– Нет, Джо, я не могу уйти. Мне надо знать, что все нормально.

– Обо мне можешь не беспокоиться. Уходи. – Голос ее начал дрожать. – Убирайся отсюда. Проваливай!

– Джо, успокойся ради Бога. – Ник попятился. – Я ухожу. Но, прошу, обещай мне…

– Вон, иди!

Он ушел.

Ник отхлебнул из бокала, снова долил и вышел в студию.

Рядом с Джуди стоял Пит Левесон и разглядывал картину.

Пит вскинул руку, изображая приветствие. Ник недовольно заворчал.

– Я решил, что здесь я скорее всего тебя застану. Слушай, тебе не приходилось слышать, что ты дерьмо из дерьма.

– Больше, чем я себя обругал, ты обозвать меня не сможешь, – подавая Питу стакан, сухо откликнулся Ник.

– Ладно-ладно, перестаньте вы оба притворяться добренькими дядями. Рассказала ей все я, а не Ник. Если ты, Пит, пришел кого-то ругать, то ругай меня, а не его. – Джуди с вызовом подбоченилась.

– Что верно, то верно. Это ты отличилась, – усмехнулся Пит.

– На Джо это очень подействовало? – не удержалась она от вопроса.

– Немного. Конечно, это ее задело. Она, естественно, не поверила ничему, но ты уж очень удачно выбрала место для своих высказываний…

– Никто их не слышал…

– Джуди, – Пит метнул в ее сторону испепеляющий взгляд, – да тебя вся публика слышала, и Найджел Демпстер в их числе. Я уже позвонил ему, но он считает, что от такого лакомого кусочка грех отказаться. Если разобраться, то это его работа, я приблизительно занимаюсь тем же. «На вечеринке у Хичема известную журналистку-обозревателя назвала чокнутой блондинка-художница». От такого сюжета Найджел ни за что не откажется. Тем более он сам все видел и слышал. Ждите заметку в пятничном выпуске «Мейл».

– Черт знает что! – Ник с силой хлопнул себя по лбу. – Да они Джо с грязью смешают. В свое время она наступила ему на больную мозоль, да и не на одну.

– Ничего, справится, – вставила Джуди. – Она несгибаемая.

– Она далеко не такая непробиваемая, какой старается казаться, – поправил Ник. – Броня у нее только сверху. На самом деле она очень ранимая.

– А я, надо полагать, нет, – обидчиво отвернулась Джуди.

– Не о тебе сейчас речь, Джуди.

– Она всегда может подать на них в суд.

– Если она с кем и надумает судиться, так это с тобой, и обвинит в попытке дискредитации или клевете. И правильно сделает, между прочим. Ты это заслужила.

Побледневшая Джуди взяла у Ника свой бокал и отошла в конец студии. Там, стоя у окна, она молча смотрела вниз, во двор с вечными бельевыми веревками.

– Есть в этой истории доля правды? – понизив голос и хмуря брови спросил Пит.

– И близко нет. Джуди поставила все с ног на голову, – сердито поджал губы Ник. – Пит, постарайся не дать истории хода. Конечно, все это чепуха, но если бы что-то в ней оказалось правдой, подумай, какая могла бы подняться шумиха.

Пит понимающе кивнул.

– Я интересуюсь не из праздного любопытства. Ты уверен, что гипноз в самом деле ей не повредит?

– Нет, что ты. – Ник с усилием рассмеялся. – А почему ты спросил? – Он испытующе смотрел на Пита.

– Да просто так…

Из студии Джуди Пит прямиком направился на Корнуолл-Гарденс. Часы показывали без малого семь, и Джо к этому времени должна была бы уже вернуться домой. При мысли о неприятной новости, которую ему предстояло сообщить ей, он помрачнел. Возможно, уже утром в «Мейл» появится скандальная публикация. На Бромптон-роуд, стоя у светофора, Пит прижался лбом к рулю. «Если Ник предпочел Джо эту рыжую корову, – размышлял он, – то к психиатру придется обращаться не Джо, а ему, причем, очень скоро».

Три плавных движения – и машина заняла место на стоянке. Пит выбрался наружу, потянулся, разминая длинные ноги, и резво перебежал дорогу.

На его стук никто не ответил. Он постучал сильнее, но с тем же успехом. Чертыхаясь под нос, Пит вырвал из еженедельника листок и достал ручку. Набросав короткое послание, он просунул его в дверь.

– Джо, успокойся, что-то не так? – Тим поставил перед ней на столик двойное виски и уселся напротив.

Джо вымученно улыбнулась.

– Я сильно устала, Тим, только и всего. Но виски, думаю, поможет. – Она взяла стакан. – Спасибо, что устроил этот визит.

– Но ты разволновалась, и не только потому, что Уолтон кажется тебе шарлатаном.